Эта история получила продолжение спустя два века. И снова те же герои - прапраправнук и полный тезка графа влюбился в актрису театра Вахтангова Мансурову. Этот мезальянс тоже вызвал бурную волну пересудов. На дворе 1919 год. Царская Россия канула в Лету. Ей на смену пришла власть большевиков, а она очень настороженно относилась к своим классовым врагам.
А Николай Петрович Шереметев, родившийся в 1903 году, был наследником богатейшего рода. Его статус изменила революция. Большевики отдали власть советам, землю - народам, а фабрики - рабочим, экспроприировали все имения и счета Шереметевых. Овдовевшая перед революцией графиня-мать сначала лелеяла надежду, что Советы ненадолго, а потому не торопилась в эмиграцию. И тут её обожаемый Николаша, влюбился. Юному графу приглянулась еврейка! Какой пассаж! Вдобавок ко всему - она еще и актриса! Да еще и старше его на целых четыре года! Уговоры, отчаянные рыдания, молебны в церкви и отвороты у ворожеи, даже шантаж – всё было пущено в ход. Граф, несмотря на свои шестнадцать лет, был непреклонен.
Случилось это в 1919 году, а в 1924 году графиня Шереметева покинула Россию, оставив старшего сына в ненавидимой ею Совдепии. Четверо младших сыновей уехали с матерью и больше никогда не увидели своего брата. А Николай Петрович вопреки воле матери женился на Цецилии Львовне Воллерштейн, известной всей Москве под артистическим псевдонимом Мансурова. По его словам, она была женщиной «неимоверной красоты и обаяния». Мнение общества: Мансурова - отличная актриса, прелестная женщина, остроумная и эрудированная собеседница с манерами великосветской дамы.
В первый раз Николай Петрович увидел Мансурову в театре. Шла генеральная репетиция пьесы «Принцесса Турандот», главную роль в которой исполняла Цецилия. С тех пор (и это абсолютно доказанный факт) граф ни на одну женщину не смотрел. Он очень трогательно ухаживал за своей принцессой: дарил цветы, читал стихи, играл на скрипке, пел серенады и устраивал романтические ужины при свечах.
Чтобы быть ближе к жене, Шереметев поступил на службу в оркестр театра Вахтангова. Граф-скрипач – диковинка даже для много повидавшей Москвы. Вахтанговцы приняли Николая Петровича сразу и безоговорочно. Им импонировало его безукоризненное воспитание, элегантная внешность, аристократичные манеры и знание пяти иностранных языков. Он был изысканно прост, никогда не кичился своим происхождением и не позволял себе снисходительный тон в общении с «пролетариями». Вахтанговцы очень любили рассказывать о встречах с иностранными делегациями, которые частенько посещали театр. Первым к ним всегда обращался Николай Петрович Шереметев, переводчики ему не требовались. Далее, как бы невзначай, кто-то упоминал о титуле скрипача. И все с удовольствием наблюдали за тем, как менялись лица гостей – недоверие, изумление, любопытство и снова недоверие. В красной Москве настоящий граф! Да еще и Шереметев! Быть того не может! Наверное, просто двойник, а того, настоящего, давно сослали на Соловки или расстреляли.
Шереметева не раз пытались вывести на разговоры о Советской власти. Но политика его не интересовала, нет ни одного подтвержденного факта его высказываний ни за большевиков, ни против них. Несмотря на это, Николая Петровича арестовывали семь раз. И каждый раз труппа во главе с режиссером бросалась на защиту. Подключались все связи, и через сутки, максимум трое, Шереметев выходил на свободу. В его честь тут же устраивали шумный банкет, от души поздравляли с освобождением, произносили речи о справедливости, которая, как известно, всегда торжествует.
Красивая история любви закончилась внезапно. В 1944 году на охоте (!) случайный выстрел смертельно ранил Николая Петровича Шереметева. Виновного не нашли. Графа торжественно похоронили, следствие закрыли. Цецилия Львовна была безутешна. Она с трудом оправилась от потрясения и продолжила службу в театре. Детей у нее не было, и она горько сожалела, что от «Николаши не осталась ей родная кровинушка». Замуж Мансурова больше не вышла, говорят, что даже в громких романах и в длительных связях она не была замечена. Когда ее спрашивали, она всегда отшучивалась. И только один раз сказала: «Разве это возможно? Николая Петровича не вернуть, а больше мне никто не нужен». Всю нерастраченную любовь Мансурова подарила многочисленным племянникам и племянницам Николая Шереметева, от всей души помогала им и добрым советом, и материально, и даже, если требовалось, связями.
Вот такая красивая история любви потомка великосветских Шереметевых и замечательной актрисы Цецилии Мансуровой. Думается, она вполне достойна большого романа, отличного фильма или хотя бы хорошего сериала.