Родился он в небогатой дворянской семье, детство провел в Воронеже, где и получил неплохое домашнее образование, которое позволило ему успешно сдать экзамены в одну из киевских гимназий. Там Николай блистал на уроках истории, «отменно хорошо» отвечал на занятиях по литературе и с упоением рисовал. И выбор математического факультета Киевского университета очень удивил родных и знакомых. Но, как говорится, от судьбы сбежать никому не удается. Раз уж она выбрала для человека путь, то, что ни делай, как ни сворачивай в сторону, судьба всегда сумеет вернуть человека на нужную дорожку. В 1850 году Николай Ге поступил в Академию художеств и больше своему призванию не изменял. Отныне живопись – не увлечение, а смысл жизни.
Кумиры есть у каждого начинающего художника; обучась в Академии, Ге боготворил К. Брюллов. Подражания, слепого копирования, конечно, не было, но все же в первых картинах, особенно, в работе, выдвинутой на Большую Золотую медаль, видно это восхищение. Сюжет выбран классический – Саул у Аэндорской волшебницы. Композиция картины логична и, что называется, единственно верная. Сила мазка поразительная, она достойна кисти зрелого мастера, а не новичка в живописи. Игра света и тени, переливы пурпура завораживают. И вся работа в целом напоминает брюлловские картины, но не настолько, чтобы отказать Ге в самобытности. Принцип Брюллова – «всегда и во всем оставаться самим собой» - Николай Ге усвоил прочно и никогда ему не изменял.
Медаль, разумеется, была получена, а вместе с ней и деньги на обучение за границей. Германия и Швейцария, Франция и, наконец, Италия, надолго приютившая чету Ге. В духе времени и увлечение художника древнеримскими сюжетами. «Любовь весталки» и «Смерть Виргинии» - тому подтверждение. Античная трагедия в его картинах – это не иллюстрация, а драма, подсмотренная в реальной жизни. С увлечением работает художник, отыскивая в хрестоматийном глянце крупицы «живой плоти».
А потом начинается период увлечения творчеством А. Иванова и серьезная работа над евангельскими сюжетами. Нельзя сказать, что в ту пору Николай Ге, как и положено настоящему христианину, безоговорочно принимал Бога. Лучше выразиться так: он искал в Священных книгах и в вере ответы на вечные вопросы. Что есть добро в чистом его виде? А что такое зло? Почему человек становится предателем? Кто или что движет им, толкая на путь, ведущий в бездну? Для чего Господь посылает людям испытания? Как с честью пройти по тернистому жизненному пути? Нравственные проблемы терзали художника, не давая покоя. Их решения он в ту пору не видел, античный мир более не вдохновлял, потому что не давал ответов.
Николай Ге принимает решение больше не писать. Переезд во Флоренцию – это бегство от суеты, от академической живописи, от надоедливых советчиков. А в конечном итоге - от себя самого. Тяжелый период «ничегонеделания и ничегонеписания» заканчивается. Есть сюжеты. Будут и картины.
Нравственные искания подтолкнули к написанию «Тайной вечери». Сюжет не нов, картин на эту тему множество, но Николай Ге сумел по-своему прочувствовать эту страшную страницу христианской истории. Здесь все не так, как было принято. Непривычная композиция: стол есть, апостолы за ним тоже, но не по центру, ибо не они главные действующие лица. Они зрители, перед ними разворачивается величайшая драма – Учитель, знающий, что будет предан, смотрит на ученика, его предавшего. Христос спокоен, а вот Иуда – предатель, проклятый в веках – изображен черной тенью. Руки заломлены, тяжкий грех камнем лежит на его плечах.
Картина понравилась искушенной публике в Италии и произвела фурор в России. Интерес подогрел тот факт, что картину приобрел сам император. Александр III много рассуждал об отступничестве и предательстве, картиной восхитился, сумму заплатил приличную. Академия художеств выразила свой восторг, присвоив Николаю Ге звание академика исторической и портретной живописи. И сделала это, минуя профессорское звание! Но при этом был дан приказ запретить делать репродукции с этой картины. Отличная работа, но, увы, далека от канонической.
Зато к портретам никаких претензий не было. Они и в самом деле были превосходны. Ге позировали А. Герцен, И. Доманже, А. Бакунин, И. Тургенев, М. Салтыков-Щедрин, Н. Некрасов. Не забывала критика похвалить и ранее написанные портреты отца и Я. Меркулова. Мнение было единодушным – великолепные образцы реализма, с присущей ему сдержанностью и отсутствием всего лишнего и отвлекающего от образа, написанного художником.
Не раз еще будет возвращаться Николай Ге к евангельским сюжетам. В полотнах «Христос и Никодим», «Христос и Пилат» или иначе - «Что есть истина?», незаконченная работа «Голгофа». Но все это будет много позже, в 80 – е годы.
В 1869 году, вернувшись из Италии, Николай Ге принимает активное участие в организации Товарищества передвижных художественных выставок. Ему, как человеку ответственному и кристально честному, была поручена касса. А как художник он выставляет новую картину «Петр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе», которая вызывала неизменный интерес у публики, а критика назвала полотно новым словом в русской реалистической живописи.
Новый творческий кризис грянул в 1876 году и длился три года. Небольшой хутор в Черниговской губернии стал его приютом, кисти и краски пылились в мастерской, не тянуло сделать даже карандашный набросок. Жизнь казалась лишенной всякого смысла и содержания, писать было нечего и не о чем. Спас Лев Николаевич Толстой и знакомство с его учением, которое стало для Николая Ге основой его мировоззрения и нравственной опорой.
А потом новый всплеск творческой энергии, родивший гениальные по силе воздействия картины. Среди них знаменитое «Распятие» - мука и безусловная удача художника. Он переписывал картину 19 (!) раз, он писал ее 10 (!) лет, каждый квадратный сантиметр полотна – это его боль, его радение за человечество. Ге называл картину смятением своего духа, мечтал, чтобы каждый, взглянувший на муки Сына Божьего, понял, каким могучим духом обладал Иисус, и устыдился слабости своей, рыдая от отчаяния и душевной боли. Каждый обязан был понять, сказать себе: «Иисус умер за каждого человека на Земле! За меня!»
И Николай Ге добился своего: потрясение испытали все. Одни, проклиная художника, кричали о богохульстве, о том, что Иисус изображен полутрупом, что нет никакой не то что святости, а просто эстетики в этой ужасающей картине. Другие, не скрывая слез, благодарили. Картина участвовала в экспозиции только один день: по приказу императора ее сняли. Запретить показ полотна в частном доме не мог никто, и там творилось что-то невероятное. Приходили люди, плакали, часами стояли у картины, обнимали художника. Он, по воспоминаниям современников, говорил с каждым, стараясь донести главную идею картины.
«Распятие» -последнее полотно, написанное Николаем Николаевичем Ге. Даже если бы он не написал ничего, кроме этой картины, он выполнил бы свое предназначение на Земле. Искру Божью – свой талант – художник не потратил зря. Самые крутые повороты своей судьбы (а их было немало) он прошел, ни разу не свернув с выбранного пути. «Мне стыдиться нечего», - эти слова мало кто смог бы сказать перед кончиной. Противоречия века, бурные его перемены, поиски смысла жизни, отчаяние и душевные муки – все это воплощено в картинах мастера живописи Николая Ге.
