У одного хана-князя, царя-государя родилась долгожданная дочь.
Радости государя не было предела, да и дочь росла такой умницей и красавицей, что слава об её уме, красоте, благородстве, доброте и трудолюбии быстро вышла за границы того маленького государства на гордость не только родителям, но всем жителям той страны.
Но, чем больше росла слава и гордость, тем быстрее зрела и чёрная зависть недобрых людей.
Зависть имеет не только чёрный язык, но и чёрные крылья, под сенью которых таятся все пороки, известные людям.
Вот и случилось, что на этих крыльях прилетела в дом отца умницы и красавицы злая ворожба. Так поняли это люди.
Стала девочка чахнуть.
С каждым днём таяла её красота, светлый разум отказывался ей служить, как прежде, стала сбивчивой речь и непонятны слова, а по утрам её ложе бывало обмочено, как у неразумного дитя.
Целыми днями проводила принцесса в своих покоях, не выходя к людям на солнечный свет, сидела тихо, отстранённо наблюдая, как маленький паучок ткёт и ткёт в углу свою паутину, только шевелила губами, словно пытаясь что-то вспомнить, да поглаживала рукою свою любимицу – кошку, с которой почти не расставалась.
Да ещё в дополнении ко всем этим несчастьям, стал в покоях молодой госпожи появляться демон, которого только госпожа и могла видеть, и стали они вести с тем демоном беседы ночь напролёт.
«Вот от того госпожа и хиреет со страшной силою, т.к. демон высасывает из неё её светлый разум и жизненные силы!» - порешила челядь.
Как долго накапливались грязные сплетни, никто и не скажет, но однажды прозвучало из чьих-то уст хлёсткое слово: «Ведьма!»
И, когда, казалось бы, участь девушки была уже предрешена, в ворота замка постучался седой пилигрим, и предложил безутешным родителям попытаться вылечить их дочь.
- Вылечить?! – воскликнул государь, - Оставь, старик!
Лучшие лекари государства пытались вылечить мою дочь, предлагая ей свои наилучшие снадобья, но были вынуждены отступить перед демоном, мучающим мою дочь!
Теперь ей помочь сможет только священник и огонь, который очистит и спасёт её безгрешную душу!
- Бедное дитя! – покачал головой странник, - Бедное дитя!!!
Позволь всё же и мне попытаться спасти разум и жизнь твоей дочери, а если усилия мои будут напрасны, я сам взойду с ней на костёр, крепко держа её за руку, чтобы ей было не так страшно в её последние минуты и знала она, что остался на свете ещё хоть один человек, который не верит в её проклятие и сочувствует её беде!
Князь дал своё согласие.
Старец вошёл в покои госпожи и молча сел у её ног, потом взял её руку в свои ладони и тихо заговорил с ней, глядя ей в глаза.
Он говорил долго, поглаживая ей руку, не отрывая своего взгляда от её глаз, час, второй, третий…
Девушка начала ему отвечать. Сначала робко, одними губами, потом появился неясный шёпот, больше похожий на шелест, потом её речь стала более внятной, потом торопливый говор перешёл в почти крик, разразившийся мучительными, громкими рыданиями… Когда рыдания, словно горячие толчки из горла, выплеснули из груди все остатки сомнений и многогодовой боли, и сменились потоком очищающих слёз, старик, всё так же не выпуская девичьей руки, приобнял красавицу и, дунув ей в лицо, погрузил её в глубокий спокойный сон.
Впервые за много месяцев девушка заснула с лёгкой полуулыбкой на измученном долгими страданиями лице. И сон её был ясным и чистым, как солнечный луч, осветивший её сомкнутые веки.
Девушка проспала кряду два дня и две ночи, а когда вновь открыла глаза, то вместо замкнутой, почерневшей «ведьмы» все увидели пусть и здорово осунувшуюся, измученную, но свою прежнюю принцессу, которая нежным слабым голосом попросила что-нибудь поесть и вынести её на свежий воздух, к солнцу и птицам, поющим в саду.
С этого дня насланное на госпожу колдовство отступило, она быстро пошла на поправку, и уже через пару месяцев в дом её отца вернулось долгожданное солнце.
Князь понял это, когда услышал, как его дочь поёт ранним утром, встречая вместе с птицами новый рассвет.
- Ты – великий маг? – спросил он у пилигрима, - Как тебе удалось изгнать демона без заклинаний и излечить мою дочь, великий мэтр?!
- Нет, - ответил пилигрим, - я не маг, да и демона никакого вовсе не было!
А если тебе так необходим демон, то имена ему – Страх и Стыд, которые испытывала твоя дочь. Возможно, я добавлю ещё одно имя – Внушение. Ты сам внушил своей дочери эту болезнь!
А началось всё очень просто, с её любимой кошки.
Как-то раз, когда твоя дочь спала, кошка вспрыгнула ей на грудь и разбудила. Со сна девочке показалось, что она увидела чудовище с горящими глазами и железными клыками и… обмочилась со страху, что очень может быть не только у девочки-подростка, но и у вполне взрослого мужчины.
Но во дворце подняли такой переполох из-за одной мокрой простыни, что девочка начала просто бояться засыпать ночью, ожидая повторения страшного сна и своей минутной нечистоплотности.
А там пошла, что называется, цепная реакция: не высыпаясь ночью, она стала малоподвижна днём, разум её требовал сна, а заснуть она боялась, зная, как родные переживают за её «болезнь», ей было мучительно стыдно проснуться и обнаружить под собой снова мокрые простыни.
От хронического недосыпания её мозг начал иссыхать, появились странные видения наяву, вроде того монстра-демона, с которым она разговаривала по ночам, хотя придумала она его себе сама, он должен был защитить её от первого чудовища, с которого и началась её «одержимость». Само собой, что второй демон просто обязан был быть страшнее первого!
А когда люди начали враждебно отворачиваться от несчастной девочки, подозревая, что на неё наслана жуткая порча, и стали стараться оградить себя от общения с «бесноватой», то с кем ещё оставалось общаться брошенному дитю, как не с ночным монстром, который единственный (!) во всём замке оставался ей верным другом и защитником?!
Но её «друг» не мог появляться днём, когда по замку суетливо бегают сотни людей, приходилось в полузабытьи ждать наступления ночи, которую девочка и боялась и, благодаря приходу «друга», жаждала. Ночь приносила ей и муки, и облегчение одновременно.
Я рад, что я успел!
Ещё немного, и ты бы отправил на костёр не просто свою дочь, а свою сумасшедшую дочь!
Не знаю, о чём ещё говорили пилигрим и государь, только болезнь к девочке больше не вернулась и она прожила долгую, счастливую жизнь, окружённая заботой и вниманием любящих родителей, супруга и своих детей.
В наше время любой психолог определил её заболевание, как никтофилию – избегание активности в светлое время суток (день) и, наоборот, повышенная активность в тёмное время (ночь).
Тем более, все сопутствующие симптомы, такие, как никтофобия (патологическая боязнь темноты), никтурия (выделение большего количества мочи в ночное время), и никтофония (ведение разговоров в ночное время и почти полное прекращение их днём) у девочки явно присутствовали.
Психиатр определил бы её состояние, как пограничное и, скорее всего, поставил бы диагноз: «мутизм», снабдив его знаком вопроса в конце, и отметив, что подобный диагноз появляется после продолжительной депрессии или психологической травмы.
Терапевт сразу бы насторожился, зная, что повышенное пото-и-мочеотделение по ночам – признак сердечной недостаточности.
Социолог заметил бы, что подобные проявления являются следствием одной из разновидностей социальных фобий.
Демонологи уже успели окрестить это проявление, как «болезнь Дракулы» ….
Чего только злые люди не напридумывают! – с возмущеньем откликнуться поэты и влюблённые, - Ночь, луна, тишина, цветы и звёзды – что может быть лучше для стихов и любви?!
Вот и Эрих Мария Ремарк считал, что по ночам каждый человек таков, каким ему и следовало бы быть, а не такой, каким он стал под воздействием дня.
Ну, поэты, писатели и художники, то есть творческие личности, всегда были с большой долей *сумасшедшенки*, а если они ещё и влюблены…
Наверное, правы будут все.
Всё зависит от глубины этой «болезни».
Тем более, вплоть до 2002 года определения «никтофилия» просто не существовало. Впервые это определение мы находим в Оксфордском толковом словаре по психологии, откуда и узнаём, что термин «принадлежит» гениальнейшему психиатру нашего времени – доктору Реберу.
Обозначает он зависимость человека от ночи, то есть: Никта, Нюкта, ночь – божество в древнегреческой мифологии, ночная темнота, а Филия – древнегреческая богиня любви и дружбы.
Вот и получается, что никтофил – дружащий с ночью.
Вроде бы, ничего страшного в этом нет.
Тем более, что эту известную разновидность биоритмики человека, заложенную в нас природой, мы хорошо знаем.
Известно нам и разделение людей на «сов» и «жаворонков».
«Жаворонки» - это те, которые просыпаются с первыми лучами солнца и начинают «клевать носом», как только солнце начинает клониться к закату.
«Совы», соответственно, та группа населения, для которой ночь – время сладкого времяпровождения, когда их деятельность особенно эффективна.
Безжалостное превращение «совы» в «жаворонка» может повлечь за собой кучу неприятностей, начиная от дневной апатии, заканчивая тяжёлыми формами расстройств психики. Последствия «переквалификации» могут быть просто губительными!
Но, то же самое мы получим и при жёстком методичном превращении «жаворонка» в «сову».
«Жаворонков» надо беречь! Их всего 10% от населения всей планеты, а вот «сов» целых – 45%. Все остальные – «голуби», аритмики, без проблем соединяющие в себе черты двух первых групп.
За принудительные попытки перехода из одной, заложенной генетически биоритмической группы в другую, придётся дорого заплатить!
Быстрое старение и ранний климакс – это только вершина айсберга!
Впадая в состояние апатии от несовпадения биологических внутренних часов с теми, которые тикают не стенке, мы семимильными прыжками мчимся в сторону психологического (а там недалеко и психическое!) расстройства с далеко идущими последствиями.
А тут и до никтофилии недалеко.
Нужно всё-таки различать «сов» и «никтофилов»!
Никтофилия – это не просто сдвиг биоритма и периода сна, это замещение нормальной жизни, куда включается и дневное бдение и общение с другими людьми, на жизнь вообще без ночного сна и отказ от общения с себе подобными.
Никтофил живёт и «функционирует» ТОЛЬКО ночью, сознательно стремясь избегать общения с другими людьми днём, и мучительно боясь остаться один на один со своими ночными страхами. Никтофил БОИТСЯ спать ночью.
Да, конечно, ночь – это вроде как «запасной вариант» для проявления талантов человека, когда легко обнажается естество, человек разоблачается от лат и масок, носимых днём, острее становятся чувства, звуки.
Сама мысль не терпит шума, в ночи нет нужды для прикрас и вуалей.
Ночь – это прекрасное время, даже если она темна до черноты, но освещается мыслью, то это - просто ночь.
Ночь без мысли – это мрак.
Беспросветный мрак человеческого сознания, откуда часто уже не может быть выхода.
Знаете синоним термина «никтофилия»?
Синоним, который обозначает глубоко засевшую в организме болезнь, когда помощь самого лучшего психиатра может быть бесполезной? - «Скотофилия».
Греческое слово «skotos» означает вовсе не животное, оно переводится, как «мрак».
Не правда ли, есть о чём задуматься?
