А кто они вообще – эти нибелунги? Слово это буквально означает «дети тумана»… так в германских преданиях называлось таинственное племя (по одним источником – могучих воинов, по другим – карликов) – хранители несметных сокровищ. Эти сокровище – как водится, с проклятием в придачу – последовательно присваивали себе разные германские эпические герои, тем самым тоже удостаиваясь наименования Нибелунгов…
Сокровищ в эпоху Великого переселения народов было предостаточно: племена, с легкой руки римлян получившие наименование «варварских», постоянно воевали друг с другом, возникали и сокрушались королевства, все это сопровождалось грабежами, в которых в первую очередь пытались захватить золото (ведь его дарение было основой взаимоотношений между вождем и воинами), а чтобы оно не досталось врагу – можно было и в реку бросить (например, в Рейн).
Так с чего же нам начать разговор о подлинных Нибелунгах? Может быть, с франкского короля Сигиберта I из династии Меровингов, правившего в 561-575 гг., и его супруги Брунигильды? Пожалуй, нет – это история по-своему интересная и даже романтичная, но от ее действующих лиц у наших героев только имена – больше ничего общего… Пожалуй, правильнее будет начать с Атиллы – вождя гуннов, своей воинственностью заслужившего прозвание «бич Божий». Последним раннесредневековым государством, павшим под ударом этого «бича», стала держава бургундов (германского племени) на берегах Рейна. В бою погиб король Гундихарий и два его брата – Годомар и Гислахарий, а победитель взял себе очередную жену – бургундскую девушку по имени Хильдико. По некоторым данным, она была дочерью короля – а может, просто красавицей – но красота эта оказалась роковой для грозного вождя: утром он был найден мертвым на брачном ложе. Что произошло? Точного ответа не даст уже никто – вероятнее всего, организм пожилого человека попросту не выдержал любовных утех с молодой женщиной, да еще после обильных явств и возлияний – но легенда обратила случившееся в месть жены мужу за свое племя – за своих братьев…
В легенде девушка, получившая имя Гудрун мстит мужу Атли (Атилла), убившему двух ее братьев – Гуннара (Гундихарий) и Хёгни, причем она не сразу убивает его, а сначала убивает их сына, готовит, подает на стол – и сообщает супругу, ЧТО он только что съел… потом она закалывает спящего мужа его собственным мечом… Но почему, собственно, он убил своих зятьев, да еще так жестоко – Гуннара посадил в яму с ядовитыми змеями, Хёгни живьем вырезал сердце?
Оказывается, у Атли тоже был повод для мести… У него была сестра-валькирия по имени Брюнхильд (пусть это никого не удивляет: только у Вагнера валькирии – сплошь дочери бога Одина, а в подлинном германо-скандинавском эпосе все конкретные валькирии имеют вполне земных родителей… как трудоустроиться в Вальгаллу в таком качестве – не сообщается). Однажды она позволила себе серьезное самоуправство: в битве отдала победу не тому, кому велел Один, за что на нее было наложено строгое взыскание: спать в окружении огненной стены, пока величайший герой, способный через эту огненную стену проехать, не разбудит ее… и, разумеется, Брюнхильд поклялась выйти за него замуж.
Такой подвиг оказался по плечу любимейшему герою германо-скандинавского эпоса – Сигурду (Зигфриду), и все у них с Брюнхильд было замечательно, пока Гуннар и Хёгни не решили с ним породниться, женив его на своей сестре Гудрун, а сам Гуннар имел виды на Брюнхильд. Их мать – колдунья Гримхильд – приготовила волшебный напиток, выпив который, Сигурд забыл Брюнхильд – и с радостью посватался к Гудрун, а затем еще и помог Гуннару жениться на Брюнхильд, вновь проехав через огненную стену (на сей раз в обличье своего шурина – в этом тоже помогла Гримхильд со своей магией).
Сигурд жил с Гудрун вполне счастливо, чего нельзя сказать о Брюнхильд. Свое раздражение она выплескивает, затевая ссору с Гудрун – заявляя, что имеет право мыться в реке выше по течению, чем она, ведь это ее муж проехал сквозь огненную стену! Оскорбленная Гудрун открывает ей, как на самом деле все было – и теперь Брюнхильд беспокоит не только то, что Сигурд не достался ей, но и факт нарушения обета… Она добивается, чтобы Гуннар его убил, Гуннар – которому жена «всего дороже» – не может ей отказать, но и убивать родственника (с которым он, к тому же, вступил в побратимство – как и его брат Хёгни) тоже не хочет… Братья находят выход, взвалив эту «почетную обязанность» на младшего брата Готторма (Годомар) – «еще неразумного»… разумеется, одолеть Сигурда в честном бою Готторм неспособен, поэтому убивает его спящего – и Сигурд в последнюю минуту жизни успевает разрубить его пополам… Брюнхильд же – радуясь тому, что Сигурд теперь не достанется сопернице – закалывается мечом, чтобы воссоединиться с любимым в Хель – мрачном потустороннем мире (в Вальгаллу Сигурду хода нет – ведь убит-то он не в сражении)… Вскоре после этого братья выдают Гудрун за Атли – и разворачиваются события, о которых мы уже говорили…
Что же касается проклятого клада, то это отдельная история: золото это бог Локи отнял у карлика Андвари (потому тот и проклял золото), чтобы выплатить выкуп за Отра – сына колдуна Хрейдмара (и убили-то в качестве недоразумения: парню вздумалось погулять, превратившись в выдру – и откуда же было знать решившим поохотиться Одину и Локи, что выдра ненастоящая!). В дальнейшем проклятие Андвари убивало всех, кто завладевал кладом: из-за него поссорились два брата Отра – Фафнир и Регин, единолично присвоивший золото Фафнир превратился в дракона, по наущению Регина был убит юным Сигурдом (которого Регин вырастил и воспитал) – правда, Регин при этом планировал убить Сигурда, но тот успел раньше. После убийства Сигурда кладом завладели братья Гудрун… результат вы знаете.
Вот так история Нибелунгов (в скандинавской транскрипции – Нифлунгов) изложена в скандинавских памятниках – «Старшей Эдде», «Младшей Эдде», «Саге о Вёльсунгах». Предвижу вопрос: а почему Гудрун так легко «проглотила» убийство любимого мужа – почему она продолжала жить со своими братьями-убийцами, вышла замуж вторично по их указке и даже мстила за них, не останавливаясь даже перед убийством собственного сына?
Тут мы должны примерить на себя мироощущение людей того времени. Это была эпоха родового строя – и род был главной ценностью. Привязанность к роду сохранялась даже после того, как женщина переходила в другой род, выходя замуж – потому-то Гудрун не пришло в голову мстить братьям, а вот за братьев она мстит, даже если любить их не за что…
Но все меняется – на смену родовому строю пришел строй феодальный, а в скором времени на юге современной Франции зародилась идея куртуазного служения. Ее позаимствовали немцы – в лице поэтов-миннезингеров – и постепенно любовь между мужчиной и женщиной стала не меньшей, если не большей ценностью, чем род… да и жизнь стала другой – и ее зафиксировала уже не скандинавская, а немецкая обработка сюжета о Нибелунгах – грандиозная эпическая поэма, известная как «Песнь о Нибелунгах».
Здесь мы встретим совсем другого Зигфрида (бывшего Сигурда): он королевский сын, растущий отнюдь не в лесу, а в отцовском замке, знакомый со всеми рыцарскими премудростями – включая куртуазную любовь: он влюбляется в Кримхильду (бывшая Гудрун) даже не по портрету – а просто по слухам о ее красоте. Брюнхильда здесь – королева Исландии (разумеется, не настоящей, а сказочной – феодального государства с королевой, которого в настоящей Исландии не было). Огненного конльца здесь нет, но это не значит, что жениться на ней легко: для этого надо победить ее во всех состязаниях, что совсем непросто! Во всяком случае, брат Кримхильды – король Гунтер (бывший Гуннар) – на это не рассчитывает. На помощь приходит Зигфрид – уже женатый на его сестре: у Зигфрида есть плащ-невидимка, надев который, он незримо присутствует рядом с Гунтером и проделывает за него все, что надо (например, при состязании в прыжках он попросту хватает Гунтера и прыгает вместе с ним – а выглядит так, словно прыгнул сам Гунтер).
И это еще не все: видимо, у Брюнхильды остались какие-то подозрения (а может, Гунтер просто ей не понравился – а замуж выходить пришлось, ведь формально он условия выполнил) – но так или иначе, в первую брачную ночь она отказалась исполнять супружеский долг, да еще скрутила мужа и повесила на крюк… Пришлось Зигфриду опять ему помогать… нет-нет, ничего недозволенного он не сделал – только скрутил дамочку и снял с нее колечко, после чего предоставил Гунтеру действовать…
В отличие от скандинавского варианта, здесь ничего не сказано о предшествующем романе Зигфрида с Брюнхильдой, но все же возникает впечатление, что у них что-то было: Гунтер рассчитывает на Зигфрида потому, что тот «обычаи и нрав Брюнхильды изучил», а гордая дама плачет, увидев Зигфрида рядом с Кримхильдой… правда, она все очень логично объясняет: Зигфрид почему-то представился ей вассалом Гунтера, и она расстроилась, что сестре ее мужа вышла замуж за человека, занимающего более низкое положение на феодальной лестнице… верите вы женщине, которая такое говорит? Я тоже нет – тем более, что симпатии к золовке она откровенно не испытывает! «Осколки» старой истории, оставшейся за кадром, рассыпаны в «Песне о Нибелунгах»…
Но вернемся к колечку – которое Зигфрид снял с Брюнхильды и весьма неосторожно подарил Кримхильде, посвятив ее в эту нелицеприятную историю (уважаемые мужья, думайте, что можно рассказывать женам, а что нет!). Она припомнила это, когда Брюнхильда принялась ее задирать – здесь это произошло не во время мытья в реке (благородные дамы феодальной эпохи этого уже не делали) – предметом спора стало то, кому первой входить в церковь (в отличие от «Эдды» и саг, герои «Песни о Нибелунгов» уже не язычники, а христиане). Но результат оказывается тем же – Зигфрид убит… на сей раз это осуществляет наш другой наш старый знакомый – Хёгни, которого здесь зовут Хагеном, и он не брат Гунтера, а вассал. Братья у короля тоже есть – Гернот и Гизельхер (Гислахарий)… кстати, не удивляйтесь, что его от начала до конца поэмы называют «мальчик Гизельхер», а его сестра сохраняет молодость и красоту – и все это в течение сорока лет (и это в эпоху, когда средняя продолжительность жизни не превышала тридцать восемь)… у эпоса свои законы! Что же до Хагена, то если в скандинавских источниках Хёгни производил впечатление единственного более или менее нормального человека в этой «веселой семейке», то здесь Хаген – главный зачинщик убийства: и Зигфрид ему не нравится (слишком уж он превосходит Гунтера – это для короля небезопасно), и завладеть принадлежащим ему золотом Нибелунгов тоже неплохо бы… да, опять проклятый клад!
Кримхильда же должна была страдать не только из-за убийства любимого мужа, но и потому, что невольно этому поспособствовала… убить Зигфрида было не так-то просто: он когда-то убил дракона и искупался в его крови, став неуязвимым – и убить его можно было только ударом в то место, к которому во время омовения пристал листочек… Жена, конечно, знала уязвимое место своего мужа – и Хаген выведал это у нее, убедив, что хочет защитить Зигфрида на войне… После убийства он отнимает клад у несчастной вдовы. А что же Брюнхильда? Здесь ничего не говорится о ее самоубийстве – но из повествования она исчезает загадочным образом.
Кримхильду же выдают замуж за короля Этцеля (он же Атли, он же Атилла) – вот только ни на скандинавского Атли, ни тем более на Атиллу он совсем непохож: типичный такой добродетельный король – настолько добродетельный, что в дальнейшем мог только пассивно наблюдать то, что творила его супруга. Кримхильда же зазвала братьев и Хагена в гости, дабы отомстить за убийство Зигфрида. Учитывая, что прибыли они с дружиной, месть оборачивается кровавым сражением, в котором погибают все… все – это значит все, включая воинов, кровь льется рекой, и в конце концов в живых остаются только Гунтер и Хаген, захваченные в плен. Кримхильда требует в Хагена информацию о местонахождении клада Нибелунгов – тот обещает открыть это, если ему принесут отрубленную голову Гунтера. Кримхильда проделывает это с братом без колебаний – и тогда Хаген, прежде чем тоже умереть от ее руки, сообщает, что клад он утопил в Рейне…
Вот такая история – в скандинавском и немецком, родовом и феодальном вариантах… а что кому по душе – каждый сам выбирает!
