Подобно этой мелодии, спустился на мою жизнь Он – показавшийся поистине светом. Нельзя сказать, чтобы всё тогда было совсем уж ужасно, в принципе, ничего плохого не происходило – но ведь для того, чтобы было тяжело, и не обязательно, чтобы происходило что-то плохое – достаточно, чтобы день за днём, год за годом не происходило ничего хорошего, когда не живёшь даже, а ждёшь – когда же начнётся жизнь, да и начнётся ли вообще – может, жизнь – это не для таких как я – «лишних» в мире?
И вот появляется Он – в виде послания в газетной рубрике интернациональной дружбы по переписке, именно дружбы – та рубрика не была предназначена только для «любовных» объявлений – и его послание таковым не было – он всего лишь хотел найти в нашей стране Christian friends… о да, друг-христианин нужен был мне тогда, как никто другой! Правда, он был баптистом – но я тогда не обратила на это внимания… он ведь был таким светлым – как луч солнца, играющий на воде (в его родном языке «светлый» и «лёгкий» обозначаются одним словом – light – так вот, он был именно light).
Не сразу мы заговорили о любви – не в первый год… мы оба (я к 20 годам, он к 30) слишком многое пережили, чтобы без страха подходить к этому понятию – но в конце концов, он решился об этом заговорить… а я решилась ему поверить. О да, это было страшно, но – вот удача – именно тогда в нашем городе гастролировал театр рок-оперы, который привёз «Юнону и Авось» – шедевр, который я любила уже много лет – и который так вовремя оказался «освежён в памяти»… Что могут насоветовать великие – все мы прекрасно знаем, и я «совет гения» получила: ведь всё это до ужаса напоминало происходящее со мной (только наоборот: в нашем случае девушка была русской, а мужчина – американцем, и веры он был не католической а протестантской… но это были уже детали) – гений говорил мне: «Ты права в своей любви!» – и я бросилась в этот океан… мы оба бросились.
Шли годы. Он писал мне о любви – и это граничило с высокой поэзией, я исступлённо целовала его письма, качаясь на золотых волнах моря Переландры (о да, он тоже любил К.С.Льюиса)….он спрашивал меня – согласна ли я ждать годы, когда мы сможем быть вместе… он думал, что это возможно – и я прощала ему эту наивность, ведь он был так прекрасен в своей наивности (как первая тема из медленной части всё той же симфонии А.Дворжака) – я билась в его «объятиях» (как вторая тема – славянская). Я не сомневалась, что он поймёт то, что уже поняла я – на Земле мы вместе не будем – что никто не станет венчать православную с протестантом, что он не выживет в России, а я – в США, что у каждого из нас есть долг перед своей страной, что между нашими государствами в любой момент может начаться война, наконец – что ни у кого из нас нет денег, чтобы поехать за границу… что судьба может предложить нам лишь высшую долю, сладостную в своей горечи – жить ожиданием смерти, чтобы соединиться в Вечности…
Я была счастлива принять эту долю – была счастлива жить этой «радостью-страданием» (помните – «Роза и крест» А.Блока?)… и не могла «раскрыть глаза» ему – не могла смутить покой этой по-детски невинной души, ни в этом, ни в чём другом: я успокаивала его, когда он ревновал, я отращивала волосы – потому, что он так хотел (он считал, что женщина не должна коротко стричься – ведь так написано в Библии!). Когда бомбили Югославию, умоляла Создателя не карать его за грех Клинтона – ведь кары небесные обычно падают на лучших (а в том, что он лучший среди своего народа, я не сомневалась)… а симфония тем временем меня предупреждала.
…Развязка оказалась такой же неожиданной и жестокой, как Скерцо. Открыв очередное письмо, я читала – всё в той же по-детски светлой и лёгкой (light) манере о том, что к нему заявилась женщина, которая бросила его 10 лет назад, разрыдалась, умоляя её простить – и он простил, потому что так написано в Библии, и теперь они вместе, а мы по-прежнему можем переписываться и оставаться друзьями – только теперь мы не должны говорить о любви. И – как подобает добропорядочному протестанту-филистеру – подвёл под это дело «библейскую базу»: раз Бог не даёт нам возможности пожениться – значит, ему неугодно, чтобы мы были вместе.
…Я была слишком горда чтобы наложить на себя руки, когда мир рухнул. Да, меня спасла только гордость – ведь на тот момент у меня не было ничего (ничего!), ради чего стоило бы жить. Но я выжила – я только повыбрасывала его письма, подарки – и пошла вперёд по моей жизни, такой же пустой и никчёмной, как 5 лет назад…. Впрочем, один повод для жизни всё-таки был: симфония…я знала, что теперь я в третьей части – но если до сих пор моя жизнь упорно катилась по этому сценарию – будет и четвёртая… нет, она не обещала безмятежного счастья – скорее, вечную победу в вечной борьбе (и – забегая вперёд – скажем: не солгала!).
Но теперь симфония звучала по-другому: тема из медленной части, очаровывавшая своей «благородной простотой», оказалась просто примитивной! Да, он был light – легковесным, он был примитивным – способным мыслить лишь алгоритмами (женщина – длинные волосы, кается – простить – принять обратно… малейшее отклонение – и всё: «система выполнила недопустимую операцию», система должна сохранить себя – и неважно, что кто-то плачет, неважно, что разбита жизнь верного тебе человека – главное, алгоритм не нарушен)…
Он объявился почти через год – пришло письмо, что называется, «мокрое от слёз». О, как красиво он расписывал, как страдает без меня, без моих писем (красиво выражаться он всегда умел) – и (кто бы сомневался!) в конце был выстроен очередной алгоритм (ну не могут американцы мыслить более сложно): он простил тогда ту женщину – теперь я должна простить его и вернуться к нему… он, помимо прочего, сообщал свой e-mail – видимо, желая получить ответ как можно быстрее (я к тому времени тоже обзавелась этим «чудом техники»).
Всё же ему пришлось подождать. Я ответила не сразу – слишком уж велик был соблазн «всё вернуть», слишком уж соблазнительной была иллюзия, стоит только сказать «да» – и всё будет, как прежде…
Нет, не будет. Никогда я уже не смогу увидеть в нём того, кого любила – я теперь вижу совсем другое. И я ответила ему – очень обстоятельно, с богословской точки зрения. Я писала ему, что в конечном итоге Бог каждому даёт то, чего он хочет, что иногда бывают в жизни моменты, когда человек не может остаться на собственно человеческом уровне, когда либо совершаешь подвиг и делаешь шаг «вверх», в сторону ангелов – либо скатываешься на уровень животного, что он хотел женщину в постель – он получил женщину в постель, а более возвышенных потребностей (типа интеллектуального общения с женщиной) ему не положено – он же добровольно отказался от возвышенной доли…
Ответил ли он мне? О да, ответил… выяснилось, что «женщины в постель» он всё-таки не получил (то ли та дамочка опять «хвостиком махнула», то ли он сам одумался и дал ей от ворот поворот – не знаю); он уверял, что отправив то письмо, тут же пожалел о содеянном и т.д. и т. п… признаюсь, я закричала, удаляя его письмо. И всё же я его удалила – и за все эти годы ни разу не пожалела об этом. Жалела только об одном: что этот негодяй украл то, что должен был по праву получить мой муж – мою безоглядную страсть, которая лишает разума (я ещё не знала тогда, что страсть может быть и другой – более зрелой, более всепоглощающей… мне предстояло это узнать в супружестве).
…Уже будучи счастливой женой и матерью, я наткнулась на его страничку в социальной сети: ему было тогда 40 лет – и он по-прежнему находился «в поиске»… да, предательство не принесло ему счастья (может быть, в конце концов он понял, почему Бог «не благословил» его – не знаю, писать ему (и тем более – «добавлять в друзья») я не стала)... Ну, а я получила в конечном итоге то, что обещала мне «Из Нового Света» – ветер, наполняющий паруса в битвах жизни.
…Конечно, всё, что было здесь рассказано, ни в коем случае не претендует на роль «рекомендации» или «рецепта»: жизнь слишком разнообразна, чтобы судьба одного человека могла быть руководством к действию для другого. Но в конце концов, жизнь всё расставляет по своим местам – вот что надо знать…
И только одно я до сих пор не могу понять: откуда это всё знал А.Дворжак?