Вот, например, императора Александра I все время его правления осуждали за то, что он принял участие в заговоре против своего отца Павла I и власть в свои руки взял незаконным путем. Справедливости ради, конечно, добавляли, что император не просто так был прозван Благословенным. Он и войну с Наполеоном выиграл, и реформы разные проводил, но ведь участь крепостного люда так и не облегчил. Да и не смог бы, даже если бы очень захотел.
А грех отцеубийства ему надобно бы отмолить. От этого никуда не деться. Говорили, правда, что в последние годы своего правления Александр I много часов проводил за молитвой, роскошества не терпел, стал смиренным и вел жизнь почти монашескую. Да и умер император всея Руси как-то уж слишком неожиданно. Не болел, это вам каждый придворный скажет, и лекари царские подтвердить смогут. А вот в Таганроге (заметьте, не в своем дворце, не в столице!) вдруг занемог и в одночасье помер. Случилось это 19 ноября 1825 года. Подданным было объявлено, что Александр I скончался от какой-то неизвестной и очень опасной болезни, а потому хоронить его будут в закрытом гробу. Так и сделали, упокоив императора в Петропавловском соборе Северной столицы.
Народ не поверил в смерть своего царя. Почему? Так ведь факты неопровержимо доказывают, что император жив. Во-первых, и это самое главное, никто его мертвым не видел, даже семью не к гробу не подпустили. Ни один человек, кроме личного врача, подтвердить факт смерти помазанника Божьего не смог. Во-вторых, на похороны не были приглашены представители народа и королевских домов Европы. Такого не было никогда! О чем это говорит? Вот и мы о том же! Одним словом, темная история.
Так рассуждали простые люди, искренне веря в чудо. И оно свершилось. Сразу после смерти императора Александра I в Саровской пустыни появился новый послушник. Звали его Федором. Был он скромен, молчалив, «зело грамотен», все дни и ночи проводил в молитвах. Пил простую воду, довольствовался небольшим куском черного хлеба в день, спал на соломенном матрасе, укрывался тонким суконным одеяльцем. С монахами без дела не общался, а вот с настоятелем, бывало, вел долгие беседы. И говорил как-то чудно: вроде по-русски, а слов непонятных много в его речи было. Да и манерами Федор выделялся. Непрост был послушник, ох, непрост!
Потом он исчез из обители. Долгое время о нем ни слуху, ни духу не было. А вот в начале сентября, аккурат четвертого числа 1836 года, в Пермской губернии жандармы задержали старца, который назвался Федором Кузьмичом. Жители Красноуфимского уезда долго потом вспоминали это дело. Рассказывали, что старец тот был учтив манерами и красиво говорил, а вот подпись свою поставить под протоколом допроса отказался. Объяснил, что неграмотен. Жандармский начальник не поверил, но доказать ничего не смог. Старца обыскали и, раздев догола, осмотрели. На спине Федора Кузьмича нашли зажившие шрамы. Он объяснил, что это следы от ударов плетьми, но кто, когда и за что его наказал, отвечать не стал, сославшись на плохую память.
Судьи бродяжку пожалели, приговор, конечно, вынесли, но мягкий. Плетей – 20 ударов, да ссылка в Сибирь. Заметьте, ни на каторгу, ни в рудник, а просто на поселение. Далее сказывают, что старец всю дорогу до места наказания шел без кандалов. Единственный из всей партии заключенных! И никто не роптал, наоборот, каждый хотел ему хоть как-то облегчить жизнь. Солдаты, говорят, шаг сбавляли, чтобы колонне идти можно было медленнее. А офицеры выделяли на ночлег Федору Кузьмичу отдельное помещение, да еду получше находили. Старец на отдыхе не барствовал, а подходил к тем, кто приуныл или заболел. Каждому от него было и теплое слово, и совет, и кусочек хлебца.
Этап был долгий, шли в зиму, в холода, а потому в Сибирь Федор Кузьмич попал только 26 марта 1837 года. Местом поселения ему избрали небольшое село Зерцалы, что расположено недалеко от Томска. Люди старца полюбили, на праздники старались его угостить куском побольше, да повкуснее. Рассказывали, что от даров Федор Кузьмич никогда не отказывался, искренне за них благодарил, но сам ел редко и очень мало. Всю подаренную еду раздаривал нищим и голодным. Был у него друг-приятель - казак Семен Сидоров. Очень уважал казак старца и даже выстроил ему келью в родной Белоярской станице. Там, в этой келье, принимал Федор Кузьмич людей, которые сотнями шли к нему за советом, да за помощью.
Старец часто ходил по окрестным селам. И не просто так, а с делом. Собирал детей, учил их грамоте. Со взрослыми любил поговорить о России, о былых победах русского оружия и доблести солдат и полководцев. Причем, знал он столько подробностей разных событий и сражений, что невольно закрадывалась мысль – а не был ли он участником этих битв. А может, даже командовал ими? Федор Кузьмич от ответов уклонялся, умело переводя разговор на другую тему.
Простой люд к старцу привык, уважал его и всячески оберегал. Хотя, если честно, Федор Кузьмич в особой опеке не нуждался. Был он роста немалого, да и физически крепок, так что с любой работой, какая по хозяйству требовалась, справлялся без особого труда. Дивились люди его бескорыстию, тому, что денег ни с кого никогда не брал. Да и в келье его, кроме куска хлеба и смены белья, никогда ничего не было.
Первым о том, что старец Федор Кузьмич – это император Александр I, объявил местный ссыльный священник Иоанн Александровский. Он на кресте божился, что старец – это император и есть. Неделю посидел старец в келье, носа на улицу не показывал, а потом ушел из станицы в деревню и, к удивлению всех, поселился в избушке самого нищего, да еще и многодетного мужика. Иван Малых был каторжником, срок его наказания только что истек, а потому хорошую избу он поставить еще не успел. Федор Кузьмич прожил с его семейством зиму, а весной перебрался в овечий хлев, который вместе с мужиками приспособил под келью. Здесь он прожил целых десять лет.
Очень любил старец проводить время на пасеке, в лугах и на берегу речки. Некий Иван Латышев специально для него выстроил небольшую, но теплую келью возле своей пасеки. Туда, в село Краснореченское, к старцу приезжал в гости местный архиерей. Афанасий Иркутский и Федор Кузьмич говорили по-французски, чем очень удивили крестьян. Еще раз удивились они, увидев, как горько плачет старец, узнав о кончине Николая Первого.
Все эти события подпитывали слухи о том, что Федор Кузьмич и есть император Александр I. После его смерти рассказывали о чудесном видении, которое имело место как раз перед тем, как старец слег. Он возвращался от Семена Сидорова, ехал в простой телеге, и вдруг девочка, Анютка Хромова, увидела сзади на дороге два световых столба. Они были ослепительно белыми, и от них невозможно было оторвать глаз. Старец крестился и шептал слова благодарности Богу. Доехав до кельи, он слег и через два дня скончался.
Его исповедовал отец Рафаил, который всем любопытствующим объявил, что Федор Кузьмич так и не назвал своего настоящего имени. О семье - родителях, жене и детях – тоже говорить отказался. Одним словом, тайну свою унес с собой в могилу. Но одному из крестьян на прямой вопрос он якобы ответил, что нет тайны, которая не стала бы явью. Этим он как бы подтвердил, что он император. Похороны святого старца Федора Кузьмича состоялись в Алексиевском монастыре. Простая насыпь, белый деревянный крест и тайна, до сих пор не разгаданная.
Что в этой истории правда? Что легенда? Кто же теперь разберет! Но император Александр III, придя к власти, пожелал прекратить сплетни и домыслы. Приказ вскрыть могилу был выполнен. В искусно украшенном саркофаге лежал пустой гроб. Большевики тоже проводили эксгумацию, правда, искали они не тело, а царские бриллианты для диктатуры пролетариата. Результат был тот же. Японские графологи (своим не доверили!) провели сравнительную экспертизу. Документы, написанные рукой императора, и две записки из кельи старца, чудом сохраненные крестьянами, подвергли компьютерному анализу. Вердикт гласил: «Все бумаги написаны одним и тем же человеком». Так что в легенде о русском царе, оставившем трон, взявшем в руки посох, чтобы ходить по стране и молиться за свой народ, все-таки есть пара неопровержимых доказательств.
