«И все-таки она вертится!» – эти слова итальянского астронома Галилео Галилея повторяют уже много лет как символ непримиримого противостояния науки и религии… повторяют слова Галилея, которых он никогда не произносил. И это не единственная неясность во всей этой истории, не единственный миф.
Мифом является уже само по себе «непримиримое противостояние». Следует заметить, что по отношению к научным выводам Галилея гораздо более непримиримую позицию заняли многие университетские профессора-философы – многие из них даже в телескоп взглянуть не пожелали (что значит какая-то стекляшка в сравнении с трудами Аристотеля!), а вот папа римский Урбан VIII проявил гораздо больше интереса… к слову, Урбан VIII, до избрания именовавшийся Маффео Барберини, был с Галилеем в дружеских отношениях и очень уважал его как ученого.
Гелиоцентризм и католическая церковь
Что же касается гелиоцентрической системы мира, заключающейся в том, что Земля «вертится» вокруг Солнца, то у Папы Римского в частности и католической церкви вообще на этот счет было особое мнение: любая система – хоть геоцетрическая, хоть гелиоцентрическая – рассматривалась как некая теоретическая модель для расчетов движения небесных тел, а как устроен мир на самом деле – может знать только Бог. С этой точки зрения ученые могли сколько угодно обсуждать, какая модель лучше – Птолемея или Коперника – но вот Галилей со своим телескопом взялся утверждать, что мир действительно таков, как утверждается в теории Коперника, что у Юпитера есть спутники, что поверхность Луны не гладкая, а покрыта горами и долинами… Да и учение Коперника к тому времени было в некотором роде скомпрометировано магическими измышлениями Дж.Бруно, что и привело к включению книги «О вращении небесных сфер» в Индекс – католический список запрещенных книг. (К слову, этот список подразделялся на две части. В первую включались книги, которые публиковать вообще нельзя, во вторую – можно, но с соответствующими комментариями, так вот, книга Коперника была во второй части). Собственно, поэтому Галилей в 1616 г. Галилей и получает предупреждение – учение Н.Коперника не распространять.
Этому предупреждению он следует вплоть до 1633 г., когда он завершает многолетний труд – книгу «Диалог о двух главнейших системах мира». В процессе работы над книгой он не раз обсуждал со своим другом Папой Римским ее содержание, и Галилей даже пообещал изложить позицию Урбана VIII (о принципиальной невозможности научного объяснения устройства мироздания) – и обещание сдержал… но как?
Мнение Папы Римского было вложено в уста персонажа с весьма говорящим именем – Симпличио (по-итальянски – Простак). Может, Урбан VIII и не заметил бы такой вольности – но он и без того был не в лучшем положении, слишком уж много «наломал дров»: и родственникам за счет Церкви покровительствовал слишком много, и союз со шведами-протестантами против католиков-испанцев заключал… в общем, авторитет свой уронил – ниже некуда. По свидетельству современника, «потерял голову и делает величайшие глупости» – и вот под такую «горячую руку» попадает ученый со своим диалогом (тем более – друг… с друзьями не церемонятся). Галилей был вызван в Рим.
Галилей и инквизиция
Тут нам придется развеять еще один миф – про «холодный пол застенка»: во время следствия Галилей содержался в трехкомнатных апартаментах, и к нему допускали прислугу. Не подвергался он и пыткам, максимум, что могло быть – словесная угроза пыткой (даже до демонстрации орудий дело вряд ли доходило). Собственно в заключении он провел только восемнадцать дней.
Как бы ни оценивала католическая церковь научные идеи и методы Галилея, он считал себя ее приверженцем и вступать с нею в конфликт не собирался – этим (а вовсе не страхом костра) и было вызвано его отречение. Приговор был жестоким для ученого – запрет на публикацию упомянутого «Диалога…» и ограничение научного общения – но достаточно мягким для человека: пребывание под надзором инквизиции и чтение покаянных псалмов…
Богословие и политика
Правда, существует и иная версия суда над Галилеем: в вину ему вменялась приверженность не идеям Коперника, а атомизму. В силу некоторых богословских тонкостей, в которые мы сейчас углубляться не станем, представление о том, что все сущее состоит из мельчайших частиц-атомов с точки зрения той эпохи ставило под сомнение католическое понимание Евхаристии (истинное пресуществление хлеба и вина в кровь и плоть Христову) и утверждала понимание протестантское (символическое пресуществление), а в те времена по «разлому» религиозному проходил «разлом» политический – и потому во владениях католиков идей, хоть отдаленно напоминающих протестантские, не прощали… И если Галилей попал в поле зрение инквизиции по такому вопросу, то лучшее, что мог сделать для него друг-понтифик – это добиться замены обвинения на более мягкое (гелиоцентризм). Считать эту гипотезу доказанной пока нельзя, но если дело было так, придется признать, что Папа Римский спас Галилея от казни по обвинению не столько философскому, сколько политическому.
