А почему воют именно волки? Медведь ведь по ночам не ревет. Кабан не верещит. Помалкивает лиса. И только филин глухо, будто из бочки или со дна колодца, ухает свое: уху, уху...
Волчий вой автору этих строк приходилось пару раз слышать, когда он по льду темными зимними вечерами добирался от села Введенская слобода, что на правом берегу Волги, где он учительствовал, до станции Васильево, дабы потом сесть на электричку и добраться до Казани.
Шесть километров пешком, по гладко подметенному ветром льду, под которым черная бездна, а волк прятался в кустах, и его глаза блестели при свете луны тусклым желтоватым огнем.
А когда автор этих строк почти добирался, наконец, до Васильевского берега, он услышал позади себя вой.
Нет, его не продрали мурашки, и не объял ужас. Ему почему-то стало печально и грустно от этого воя. Наверное, потому, что в нем слышались безысходное одиночество и тоска, находившие в душе пишущего эти строки отражение и понимание...
Совсем не факт, что волки воют на луну. Но ученые – тут, как тут. Докторские и кандидатские диссертации, монографии, высосанные из пальца легенды, наполовину придуманные ими самими: плавали - знаем. И объяснения, с терминологией и заумью. Дескать, разница гравитационных полей Луны и Солнца, световые излучения, инстинкты... Лажа все это. Мифы, не подтверждающиеся фактами, о чем вам поведает всякий охотник.
Волки воют едва ли не каждый день. Светит Луна, или не светит. Ночь это, утро или полдень. Так что причины их воя совершенно иные, никакого особого значения применительно к Луне не имеющие. Правда, по ночам все же волки воют чаще, нежели днем. Так, на то они и ночные охотники...
Возможно, волки своим воем общаются друг с другом. Вернее, вой, это средство волчьей коммуникации.
Волчий вой, несомненно, несет определенную смысловую нагрузку. Причем, разную. Своим воем, в котором присутствует угроза, волк дает знать чужакам, что хозяин данной территории – он, и никто иной.
Наверняка, волк определенным воем созывают стаю, сообщая ей, что пора выходить на охоту. Или приглашает друга разделить с ним трапезу. Или оплакивает смерть вожака. Или предупреждает об опасности. Ведь волчий вой имеет разные интонации и оттенки.
Автор этих строк слышал в волчьем вое тоску и печаль. Угрозы никакой в его голосе не было. Выходит, и волки тоскуют? И им одиноко? Вполне возможно. А вот собравшись в стаю, они воют по иному. Как-то убедительно, что ли. Дескать, нас много, и попробуй, сунься.
Когда же волк один...
Иногда в его вое слышится отчаяние. И безысходность. Он как будто знает, что его ждет, и загодя оплакивает себя, а вместе с собой и всех иных волков своей стаи, а может, и всего волчьего племени.
На пишущего эти строки тоже находило желание завыть. Выставить морду в форточку, закрыть глаза и завыть, протяжно и тоскливо. И вой это мало бы чем отличался от воя того самого волка, глаза которого светились тридцать лет назад тусклым желтоватым огнем...
