Хорошо, пусть не в современной, а в той России, которая была еще три года назад. Итак, представим себе этот относительно свободный и демократичный мир, в котором роман Мастера может быть издан и был издан, и вышел огромными тиражами. Хипстеры в своих модных сумках таскают роман о Пилате в мягкой обложке. Андрей Малахов зовет Мастера в программу «Пусть говорят», где знатоки и эксперты разных мастей (домохозяйки, политики, психологи, ведущие кулинарных шоу) и различной степени вменяемости обсуждают образ Иешуа в романе, а после рекламной паузы православный священник, тряся бородой, возмущенно тарахтит о богохульстве, анафеме и других малоинтересных вещах. Права на экранизацию бестселлера покупает «Коламбия Пикчерз», а роль Иешуа, скорее всего, исполнит Брэд Питт.
«Вы новый тренд, Мастер, – говорят Мастеру богемные подлизы, любители погреться в лучах чужой славы. – Вы в моде».
«Дорогой Мастер, – твердит ему издатель, – Вы можете заработать миллионы, если станете ковать железо, пока оно горячо. Напишите быстренько какой-нибудь эдакий «Понтий Пилат против пророка Мухаммеда» или «Возвращение Иешуа», пока публика Вас не забыла – она нынче избалована».
И Мастер, к примеру, пишет новый роман для своего издателя, и ходит на ток-шоу, и старается быть трендом и быть в моде. А что, кушать-то надо каждый день. Разумеется, он понимает, что это не достойно его, Мастера, но ипотека тоже сама себя не выплатит. Он пишет это самое «Возвращение Иешуа» - роман, разумеется, выйдет неплохим, может быть, даже гениальным, ведь на то он и Мастер, но Маргарита, прочитав эту рукопись, укоризненно покачает головой. Она промолчит, ничего не скажет, но её молчание будет, ей-богу, больней пощечины и рукопись нового романа полетит в огонь, снова отправленная туда безжалостной рукой Мастера, но уже по другой причине.
Да, нужно быть Гоголем, чтобы понять, что заставило его сжечь второй том «Мертвых душ», который наверняка был гениальным – ведь Мастер умеет создавать только такие вещи, гениальные. Может быть, этот второй том был просто очень хорошим и тогда писатель решился на самое страшное: уничтожить свою книгу, своё дитя.
Так почему же автор иногда жжет? Чаще всего, наверное, создатели стирают с лица Земли неудачные, нелюбимые свои творения, но универсального ответа на этот вопрос все равно нет. Среди причин, по которым творец способен решиться на уничтожение собственного выстраданного детища, могут быть и такие: страх перед наказанием (перед той же тюрьмой), новое увлечение, которому старое вдруг стало помехой, злая критика или насмешки, обычная скука, в конце концов... Мало ли этих причин?
