Много столетий тому назад возник спор между великими мудрецами: чья вера истинная? Должна ли быть по всему миру единая религия, которая объединила бы все народы на земле под одно крыло? Тогда не стало бы воин, отчуждений, люди перестали бы делиться по цвету кожи и вероисповеданию, все стали бы друг другу поистине братьями и сёстрами, любовь к единому Богу воссияла бы над миром людей, даря им радость и спокойствие.
Каждый из Великих считал, что, только то слово, которое несёт он, может быть самым правильным и чистым, так как его слова – это слова истинной веры, несущие в себе силу и твердь Истинного Бога.
Долго спорили они, приводя различные доводы и опираясь на известные факты, но не могли прийти к однозначному выводу: кто он – Истинный Бог для всех живущих на Земле? И тогда один из мудрецов сказал: «Бог приходит к нам через наших детей. Пусть дети ответят нам, какому Богу они угодны, так и порешим!» Так и сделали. Каждый мудрец принёс и положил у входа в выбранную пещеру троих младенцев, которые ещё не слышали человеческой речи. Разные это были дети, были среди них и чёрные, как кровь земли, и белые, как снег вдоль незамерзающих рек, были жёлтые, как листья магнолии ранней осенью, и красные, как соль обожженных вельдов. Немые скопцы отнесли новорожденных вглубь той пещеры, и огромные, сделанные из целых стволов деревьев ворота, обитые коваными полосами, чтобы никто и ничто не могло проникнуть извне, накрепко закрылись за ними на целых 12 лет.
Через 12 лет мудрецы вновь собрались вместе и отправились к пещере, чтобы первыми из всех людей на земле услышать слова Истинного Бога из уст детей. За долгое время путь к пещере порос почти непроходимыми колючими кустарниками, нехоженая дорога превратилась в едва заметную тропку, а сами ворота затянулись целым ковром из переплетённых между собою лиан. Но мудрецы были так одержимы в своём желании поскорей узнать, чей же Бог достоин называться Всеединым, что почти не заметили трудностей своего пути. Наконец тяжёлые, кованые ворота были открыты и Великие ступили внутрь, и ворота за ними плотно закрылись. Их поглотила темнота.
Ни один луч заходящего солнца не осветил им даже узенькой полоски на гранитных ступенях, уходящих вниз. Ощупью, касаясь пальцами холодного камня, мудрецы спустились по ступеням до ровной некогда площадки перед ними.
«Мы пришли! – громко произнёс один из них, - Мы пришли выслушать Слово Божье и склониться перед Всеединым, чтобы служить Ему!!!» Тишина была им ответом. Долгая, тёмная тишина. Молча стояли Великие, надеясь услышать Божественный Голос, но дети молчали. Они просто не умели говорить. Их некому было обучить человеческой речи. Зато сами они прекрасно обучились другому, тому, о чём мудрейшие из людей даже и не могли предполагать.
Сначала в темноте не было слышно ничего, кроме дыхания самих пришедших, но, постепенно, то тут, то там начали возникать неясные шорохи и топоток быстро передвигающихся в абсолютной темноте ног. Вот шорохи и топоток ближе. Замерли. Вот ещё ближе. Замерли. Вот кто-то незримый прошелестел совсем близко, только ветерок от пробегающего заставил качнуться складку одежды, и в следующий миг - истошный крик одного из Великих заставил остальных сжаться от ужаса. Так может кричать только человек в своём последнем отчаянии, призывая спасение и отчаянно отталкивая от себя неминуемую смерть.
В этот миг на мудрецов разом обрушилось истинное понимание того страшного греха, который они сами совершили в своей слепой гордыне! Они попытались развернуться и бежать, но маленькие, не по детски сильные руки толкали и дёргали их в разные стороны, и Великие совершенно потеряли ориентацию в этой полной темноте, куда 12 лет сами отправили беззащитных младенцев, уповая на мудрость своего принятого решения.
Не прошло и часа, как Великих одного за другим выхватывали из круга, в который они отчаянно сбились, словно овцы, потерявшиеся в пургу, и то один, то сразу два крика возвещали о новой жертве, приносимой человеческому тщеславию.
Наконец, один из Великих понял, что остался совершенно один среди безмолвных и бесплотных теней, созданных им же самим и с его же попустительства. Ещё несколько минут, и он сможет предстать перед Создателем, чтобы кануть в вечный мрак и холод, как когда-то он сам поступил с невинными младенцами, обрекая их на мрак и холод на земле.
Потому что, так жаждал он узреть истинную веру, что в умопомрачении своём отринул истину, которая известна всем, и святым, и грешникам: через детей приходит к нам Бог, и даёт нам детей тоже сам Творец. Никто не вправе рассуждать об истине, извращая её. Теперь сам он был слеп и беспомощен перед теми, кого в заблуждении своём лишил самого главного, что даёт человеку любой Бог – любовь и защиту.
Слишком поздно понял мудрец эту простую, открытую, как ладонь истину, когда смерть уже дыхнула в его лицо из той темноты. И тогда последний из Великих простёр перед собой руки, поднял голову вверх, туда, где должно было находиться солнце, и запел.
Он пел древний гимн солнцу, благодарил его за то, что оно одинаково для всех льёт свои лучи на землю, одинаково согревает и святых, и грешников. О том, что солнце, прогоняющее тьму, даровано людям богами и никто не в силах потушить его свет, как никто не в силах заставить солнце не выходить утром на небо, как никто не может отнять его у других, ибо такое под силу только богам. Так пел последний мудрец, каждое мгновение ожидая смерти.
Он допел до конца, а смерть всё не спешила к нему. Тогда он начал петь ещё один гимн, который слышал от своего друга из далёкой чужой страны, в котором его друг просил своего Бога быть милостивым ко всем, кто ошибается и заблуждается, кто упорствует в своих заблуждениях, ибо не ведает тот, что творит. А смерть всё не шла. Память подсказала мудрецу ещё одно песнопение, где рассказывалось, что всё на земле – живое, и всё имеет право жить и возрождаться после смерти. И вдруг Великий понял, что больше не слышит вокруг себя торопливых топоточков, а дети собрались вокруг него и замерли, вслушиваясь в непонятные для них новые звуки. Возликовало сердце последнего Великого, и запел он с новой силою.
Теперь пел он для детей. Пел песни и молитвы своей родины, те песни и молитвы чужих стран, которые запомнил Бог знает, от кого и когда. Шли долгие часы, а он всё пел и пел. У него уже не было сил стоять, и он осторожно сел. Чья-то маленькая сухая ладошка тронула его, быстрые пальцы пробежали по лицу, ловко ощупали глаза, нос, задержались на спутанной бороде и…погладили щёку.В этот момент последний из Великих понял, что Бог прикоснулся к нему и простил, но старик всё продолжал петь, правда теперь в его большой руке без страха лежала маленькая ладонь, которую мудрец ласково поглаживал, как доверчивого котёнка. Постепенно все дети собрались около большого человека и он, продолжая петь встал, всё так же, не отпуская маленькую ладонь, и начал ощупывать камни вокруг себя, в надежде найти выход. Дети, казалось, поняли, что он хотел найти, и начали потихоньку подталкивать его в одну сторону, не давая свернуть. Вот так, шаг за шагом, продолжая петь мудрый двигался вперёд, пока его вытянутая рука не натолкнулась на бревенчатые створы ворот. С огромным усилием, навалившись всем телом, бывший Великий смог приоткрыть одну из створ, и силы покинули его.
Очнулся он поздним вечером на каменистой тропе, по которой он ещё недавно прошёл к пещере, дабы услышать Глас Божий, а возвращался пристыженный деянием рук своих. А вокруг него сидели дети. Грязные, со спутанными колтунами в волосах, в струпьях и язвах, покрытые множеством ран и шрамов, но – дети! Увидев, что старый человек очнулся, дети радостно загукали и замычали. С удивлением мудрый расслышал в нестройном хоре голосов один из тех напевов, который он пел для них. Мудрец попробовал встать, но ноги его не слушались, голова клонилась всё ниже и ниже, руки не хотели шевелиться и он понял, что его земной путь закончен, он умирает, спокойно и без боли, т.к. выполнил то, для чего пришёл на эту землю – вывести детей из тьмы. Он больше не боялся смерти и готов был радостно предстать перед своим Богом. Когда сознание почти покинуло старика, он вдруг услышал, как к нестройному хору, больше похожему на гул, чем хор, присоединился ещё один голос - сильный и чистый, как биение сердца. И умирающий понял, что он услышал голос своего сердца, которое пело за него для детей.
Когда я вспоминаю эту историю, то каждый раз нахожу в ней что-то новое, то, что почему-то не замечала раньше. Вроде бы обычная сказка, а приглядитесь внимательно, это же - наша с вами жизнь!
Я сознательно не буду комментировать ничего из этой притчи, чтобы не сбивать с мысли читающих. Скажу лишь, что этой истории более 1500 лет, но в свете событий, потрясающих наш мир, эта притча актуальна, как никогда!
Имеющий уши, да услышит!!!
