Что такое бытовой расизм и чем он опасен?

На одном из вокзалов Москвы – тогда еще столицы СССР – дама стояла в очереди в билетную кассу. Когда она оказалась наконец у окошка кассира, внезапно подошел молодой человек и самым наглым образом пролез без очереди – даже не оттолкнув даму, а просто обойдя ее, как неодушевленный предмет… казалось бы, дело житейское – все мы время от времени сталкиваемся с хамами, но тут случай был особый: хам был чернокожим… Что и говорить, невоспитанные люди встречаются среди любых народов и рас (и наша героиня наверняка не раз сталкивалась с такими соотечественниками), а в этой истории, пожалуй, даже была определенная логика: из дружественных африканских республик на учебу в Москву приезжали дети состоятельных и высокопоставленных родителей – а представители «золотой молодежи» в любой стране вырастают в убеждении, что весь мир создан для их удовольствия… Но эта история – во всех прочих отношениях заурядный – имеем последствие особого рода: с тех пор у этой дамы самым мягким суждением в отношении представителей негроидной расы стало утверждение, что они «недавно с пальмы слезли»… Психологи называют такое явление проекцией (перенесение отношения к конкретному человеку на социальную группу, к которой он принадлежит), а то, что возникло в результате, именуется бытовым расизмом.

Когда-то слово «расизм» ассоциировалось у нас исключительно с «загнивающим Западом», прежде всего с США: негры-рабы на плантациях, отделения с пометкой «for negros» в общественных местах, знаменитая блюзовая певица Бесси Смит, умершая на пороге больницы для белых… Все это можно отнести к проявлениям расизма на уровне государственной идеологии. Такого в нашей стране действительно не было никогда – и по сей день ни в одном законе не прописано, что люди такой-то расовой принадлежности не имеют права голосовать на выборах, или поступать в такие-то учебные заведения, или занимать такие-то должности… Но одно дело – закон, а другое – реальное положение дел.

…Юноша, родившийся и выросший в России, попытался поступить в профессионально-техническое училище, но ему было отказано на том основании, что… «негры нам не нужны». Виноват ли парень в том, с кем по молодости лет «согрешила» его мать? Ведь он не требовал себе никаких особых привилегий – он всего лишь хотел получить профессию.

Впрочем, этот юноша еще мог бы подать в суд за расовую дискриминацию – ведь она запрещена в нашей стране, но что было делать заведующему гинекологическим отделением одной из провинциальных российских больниц – выходцу из Нигерии? Ведь формально журналист, который пришел брать у него интервью, его не оскорбил – ног как же было обидно доктору: он за время своего руководства отделением оснастил его современной медицинской аппаратурой, собрал «команду» высококлассных врачей и медсестер – а корреспондента в первую очередь интересовало то, что он негр! Да, бытовой расизм может быть и «со знаком +» – и неважно, в каком смысле мы «тычем пальцем» в чью-то расовую принадлежность, в положительном или отрицательном – важно то, что «тычем».

Впрочем, бытовой расизм не обязательно распространяется на другие расы, ведь и в пределах одной расы антропологические признаки могут варьироваться – и становиться причиной для ненависти. Например, выходцы с Кавказа принадлежат к той же европеоидной расе, что и жители средней полосы России – но это не мешает последним «шарахаться» от первых. А разве не проявление бытового расизма – считать уродством типичные черты финно-угорского типа (круглое широкое лицо, коренастое телосложение) – ведь в российских школах девочек за такие черты даже бьют…

Говоря о разнице между расизмом государственным и бытовым, можно привести такую аналогию: огромную бешеную собаку можно относительно легко остановить (хотя бы с помощью огнестрельного оружия) – а вот вывести тараканов намного сложнее. Равно как и опасность, представляемая тараканами, менее заметна – но не менее серьезна. Мы зачастую не замечаем, как «тараканы» бытового расизма поселяются у нас в головах – но «заразившись» им, мы можем мимоходом поломать не одну человеческую жизнь, нанести не одну неизлечимую рану.