Двадцать первого июля 1773 года Папа Клемент XIV, запретил Орден иезуитов. Это его решение было вызвано независимыми друг от друга требованиями правительств Франции, Португалии и Испании, которых «достали» постоянные вмешательства иезуитов в государственную политику их стран. Иезуиты обиделись, но более всех обиделся на Папу и религию, как таковую воспитанник иезуитской семинарии и сам священник-иезуит, профессор церковного права Адам Вейсхаупт. Он задумал создать интернациональную тайную организацию, способную бороться с Церковью и существующими политическими формациями. «Он… решил, а может быть, это ему приказали, – рассыпался запретными знаниями, после принятия наркотической пилюли, бывший Председатель Совета Народных Комиссаров Украинской республики, посол в Англии и Франции и член Центрального комитета большевистской партии в 1919-1927 годах троцкист Христиан Георгиевич Раковский на дознании в застенках НКВД, – создать секретную организацию». По его словам, эта организация должна была спровоцировать революцию во Франции и придать ей конечной целью установление коммунизма. Раковский же назвал Адама Вейсхаупа основателем первого Коммунистического Интернационала…» (См: И. Ландовский. Красная симфония. Аргентина, 1968; И. Ландовский. Красная симфония. Откровения Троцкиста Раковского. Новосибирск, 2000, стр. 36).
1 мая 1776 года Вейсхаупт таковую организацию создал. Называлась она Орден Иллюминатов, и сутью ее, действительно, являлись коммунистические идеи.
Еще в 1798 году профессор натурфилософии Эдинбургского университета в Шотландии Джон Робинсон, после того, как его пригласили стать иллюминатом, и он собрал сведения об Ордене, писал, что данное общество создано с целью уничтожения всех религиозных устоев и свержения всех имеющихся в Европе национальных правительств.
Неста Уэбстер, глубоко изучившая историю Ордена Иллюминатов, в своей книге «Мировая революция», вышедшей в Лондоне в 1921 году, подытожила цели иллюминатов, каковыми оказались: свержение монархии и всех устойчивых правительств; уничтожение любой религии, частной собственности и прав наследования; искоренение духа патриотизма и развал института семьи.
Чем не постулаты коммунизма? Причем, любая деятельность, будь то нравственная или абсолютно безнравственная, – как отмечал ученый-политолог Рольф Эпперсон в книге «Невидимая рука», выдержавшей с 1985 более полутора десятков изданий, – считается приемлемой для члена Ордена. Разве это не большевистская доктрина? Кстати, день основания Ордена Иезуитов и по сей день отмечается коммунистами всего мира как День солидарности всех трудящихся, хотя энциклопедические словари и пишут, что праздник Первого мая принят к ежегодному отмечанию решением Первого конгресса Второго Интернационала в июле 1889 как дань памяти выступлению рабочих Чикаго в мае 1886 года.
Вейсхаупт снеся с первым из Ротшильдов – Мейером-Амшелем, имеющем пятерых сыновей, – которого сделал своим казначеем. Составить богатства Ротшильду и его сыновьям, разбившим позже всю Европу на пять финансовых провинций, помогли первые коммунисты-иллюминаты, среди которых не было не единого из «угнетенных масс» или «забитого крестьянства». Зато были герцоги, князья, маркизы, бароны, графы, священники, судьи, профессора, военные... Потом Ротшильды из казначеев стали, по словам Раковского, руководителями «тайного коммунизма». Мнение это подтверждается известным фактом, что Маркс и самые высокопоставленные деятели 1-го Интернационала – уже явного – в том числе наш «колокол» Герцен, пели под дудку барона Лионеля Ротшильда, одного из пяти сыновей Мейера-Амшеля.
Однако вернемся к Французской революции. Подготовка к ней началась с первых дней существования Ордена.
Для осуществления переворота требовались средства. Они были. Нужна была агентура, – она во Франции имелась в достаточном количестве. Но главное во всякой революции – исполнители. И Орден стал готовить таких людей.
Александр Селянинов, занимавшийся в первые десятилетия прошлого века историей тайных обществ, писал, что организации, подобно Ордену Иллюминатов только готовят революции, участвуя в них лишь косвенно. Устроить же революционную ситуацию было делом техники.
Для начала иллюминаты спровоцировали инфляцию, которая ударила по самым незащищенным массам французов. В самый короткий срок было выпущено бумажных денег на сумму 35 миллионов. Цены подскочили, и правительство было вынуждено ввести нормирование продуктов, что вызвало раздражение народа.
Потом иллюминат герцог Орлеанский скупил запасы зерна и припрятал его, чем породил огромный дефицит зерновых продуктов. А адепты Ордена сделали все, чтобы создать в народе мнение, что король, якобы, и есть первый и главный виновник возникшего дефицита зерна. Те же адепты клеймили «жестокое» правление короля, умалчивая об указах, касающихся отмены пыток и уничтожения принудительного труда на общественных работах. Народ стал роптать.
Собственно, тактика эта была не нова и весьма успешно использовалась при подготовке других революций. Кстати, и в нашей стране в том числе. Применялась она в России и в перестроечный период в 90-е годы прошлого столетия и, надо сказать, с большим успехом…
Наконец, все было готово. На юге, в Марселе, иллюминаты наняли разное отребье, в том числе авантюристов и уголовников из Германии и Италии, провезли их всех в Париж и 14 июля 1789 года спустили с цепей выдрессированных за годы «собак».
План восстания состоял в нападении на тюрьму Бастилию и освобождении «томившихся там сотен репрессированных политических заключенных». Так говорили выдрессированные иллюминатами люди-псы. Но и тут опять была ложь. Штурм Бастилии был нужен «скрытой тайной силе», как называет истинных творцов Французской революции Александр Селянинов, для захвата находившегося там оружия, дабы придать революции надлежащий накал. Никаких «сотен политических заключенных» в Бастилии не было, и когда толпа наемных «революционеров» захватила тюрьму, в ней находилось меньше десятка узников, из которых двое были сумасшедшими, четверо отбывали срок за изготовление фальшивых денег, а один граф был заключен в тюрьму его собственной семьей за садизм и крайние извращения. (Ральф Эпперсон. Невидимая рука. СПб., 1996, стр. 114).
Не было и «народных масс». Из 800 тысяч парижан лишь около тысячи принимало какое-либо участие во взятии Бастилии, причем в этой тысяче были уже упоминаемые марсельцы, немцы и итальянцы.
А далее была принята, согласно целям коммунистов-иллюминатов, «демократическая» «Декларация прав человека и гражданина», уничтожена монархия, установлена республиканская форма правления и казнен «за измену» король. Власть перешла к якобинцам, стремившимся придать революции максимально социальную окраску.
Прав был тридцать второй президент Соединенных Штатов Франклин Делано Резвельт, обронивший некогда фразу, что ежели что-то случается в этом мире, стало быть, так оно и было задумано. Еще более прав свидетель Французской революции лорд Эктон, утверждавший, что страшнее всего был во Французской революции не сам мятеж, а его замысел. Он, конечно, был спрятан за дымом и пламенем мятежа, но все же можно было различить участие в нем закулисной организации, руководители которой скрыты и хорошо замаскированы. Однако никаких сомнений в их присутствии нет и быть не может…
