Прошелся по чинарикам. Некоторые выудил из мусорного ведра. Удалось сделать две-три затяжки. После чего курить захотелось еще больше. И тут я вспомнил про чай. Бабка хранила его в жестяной коробочке, старинной, с крышкой, на которой пара херувимов смотрела вниз, на такую же вот нарисованную баночку, и на лицах их прочитывалось вожделение. Но вожделение не плотское, что было бы совершенно непозволительно для их ангельского чина, а яственное (от слова яства), поскольку баночка была из-под дореволюционных конфект с мятной начинкой. На ней так и было написано: «Конфекты с мятной начинкой».
Я достал коробочку и открыл ее. Там лежал индийский чай, жесткий такой, скрученный, почти черного цвета, ну, знаете, наверное... Нет. Сначала я оторвал от газеты клочок, стараясь захватить побольше пустого места без букв, поскольку, как говорили, в напечатанном тексте много цинка, и когда куришь такую самокрутку, этот цинк попадает в легкие. А поскольку я не хотел, чтобы мои легкие покрылись цинковой пылью, очень для них вредной, я и оторвал клочок от газеты с таким вот учетом. Ведь я берег свое здоровье, знаете ли... Так вот, оторвав клочок газеты, я свернул его трубочкой-воронкой, заклеил слюнями, высыпал чая на ладонь и стал ссыпать чай с ладони в трубочку, время от времени утрамбовывая содержимое трубочки спичкой. Делал я это не спеша, поскольку движения, когда вы недавно опохмелились, точны и выверены настолько, как и по трезвянке не бывает. Набив трубочку чаем, я завернул кончик ее пакетиком и зажег спичку...
Ну, что сказать. Дыму было много. Как от настоящей самокрутки с махрой. Махру, то бишь махорку, я пару раз пробовал, когда служил в солдатах, и она мне крайне не понравилась. Чай был, несомненно, лучше махры. Дым был ароматнее, вкус – мягче. Я делал глубокие затяжки, пуская дым изо рта и носа, и он выходил из меня медленно, заканчиваясь на пятом или шестом выдохе. Тогда я делал новую глубокую затяжку, наслаждаясь самим процессом. Именно наслаждаясь, поскольку любое иное слово не высветит и не раскрасит мои тогдашние ощущения лучше.
Я накурился, даже не докурив эту свою трубочку с чаем. Если говорить об эффекте, то он был примерно таким, каковой я поимел от первого и последнего раза, когда я курил коноплю. А именно – никакого. Курить сухой малиновый лист, что я попробовал лет в пятнадцать, опять-таки не имея денег на «Аврору» и даже «Приму», было намного приятнее. Лист малины пощипывал язык и оставлял сладковатый привкус во рту, что мне понравилось. В общем, я накурился чаем, как обычно накуриваешься от сигареты без фильтра, и не более. Зато некая часть плана – покурить – была выполнена. Надлежало теперь приступить к выполнению следующей части плана – найти выпивку. К середине дня и она была осуществлена. Вместе с пачкой сигарет. Теперь у меня было все, что мне нужно. И я был свободен от всех желаний и забот, что и есть настоящая свобода...