icon-star icon-cart icon-close icon-heart icon-info icon-pause icon-play icon-podcast icon-question icon-refresh icon-tile icon-users icon-user icon-search icon-lock icon-comment icon-like icon-not-like icon-plus article-placeholder article-plus-notepad article-star man-404 icon-danger icon-checked icon-article-edit icon-pen icon-fb icon-vk icon-tw icon-google
Леонид Девятых
Люди, биографии

Завидна или печальна была судьба у Сонечки Мертваго?

  • 2313
  • 15

Завидна или печальна была судьба у Сонечки Мертваго?

С
Сонечка была самой старшей из шестерых детей, взятых после смерти их матери Марии Николаевны Мертваго на воспитание родной теткой Екатериной Николаевной Депрейс. Отец их, Петр Дмитриевич Мертваго, охотно передал своих детей в семью Депрейс, посему все они, хоть и носили фамилию Мертваго, однако по всем душевным качествам и свойствам характера были, несомненно, Депрейсами.

Сонечка, как ее мать и тетка, прошли через руки «гувернантки нравственного воспитания» Марии Андреевны Зверевой, посему честь, совесть и вера стали незыблемыми для нее вехами на всю жизнь.

Зимой дети Мертваго вместе с теткой и бабушкой жили в Казани на Покровской в доме с мезонином, купленном Натальей Порфирьевной у маркизы де-Траверсе. Дом сей ныне покуда цел и носит адрес: К.Маркса, 38. На лето же вся семья выезжала в Шапши, родовое имение Депрейс. "«Любили мы приезжать в огромный шапшинский дом, - вспоминала младшая сестра Сони Мария Ватаци; - в тот же миг бежали по дорожкам сада, вдыхая в себя чистый деревенский воздух, который так живительно действовал на всех. Смеркалось, издали слышно было, как возвращалось стадо, и, убрав скотину, крестьяне спешили в хоровод. Сколько поэзии было в этих песнях, забытых и исчезнувших навсегда; как долго оставались они в памяти… Жизнь менялась с каждым днем, но самые крупные события, переживаемые в ежедневных мелочах, разбиваются на части и только впоследствии в итогах жизни они снова представляют одно общее, нераздельное целое».

Для Сони, как самой старшей из детей, тетка, несмотря на стесненность в средствах, наняла в гувернантки известную своей образованностью мадмуазель Роос, а когда Соня стала готовиться к вступлению в Смольный институт, в качестве репетитора появилась в доме Депрейс классная дама Казанского Родионовского института Благородных девиц А.В. Романова.

Благодаря блестящим знаниям, Соня поступила в Смольный институт в Петербурге сразу во второй класс, в 1868 году успешно закончила его и вернулась в Казань. Было ей тогда 16 лет.

У нее был огромный авторитет среди ее младших братьев и сестры. Вернувшись из Петербурга, Соня, как пишет Ватаци, «не соблазнилась» рассеянной и шумной казанской жизнью, а самостоятельно занялась дальнейшим своим образованием и стала обучать свою младшую сестру Машу, которая, благодаря ей, в 16 лет «выдержала экзамен и получила диплом» (Исторический вестник, т. CXXXII, 1913, стр. 789).

Она помогала и своим братьям и даже написала для одного из них диссертацию, когда ей было только 17 лет. «Такое явление в нашей среде, - вспоминала Мария Ватаци, – было необычно, над ней смеялись, уговаривая бросить все это, но серьезная и вдумчивая натура Сони не поддалась. Ее будущее, вероятно, уже было намечено в то время, и она бодро шла навстречу ему».

Гостиная дома на Покровской «была всегда полна народом, и приходили все без приглашения на «огонек». Свобода была полная…» (Исторический вестник, т. CXXXIII, 1913, стр. 39).

Здесь устраивались концерты, бывали губернаторы, приезжие знаменитости, земские деятели. Среди них особенно выделялся Константин Александрович Юшков, умный и богатый помещик, посвятивший себя общественной деятельности. В него и влюбилась Сонечка Петровна и, кажется, небезнадежно.

Сие обстоятельство крайне напугало Екатерину Николаевну: все знали, что Константин Александрович ветрен, ненадежен и беспринципен. Не видела этого или не хотела видеть только Соня. Однако ее все же удалось удержать от опрометчивого шага связать свою судьбу с Юшковым, в чем определенную роль сыграли стихотворные строки Екатерины Николаевны, посвященные Соне.

Не отдавай ему ты сердца своего,

Поверь, он не поймет его и не оценит,

Красотка первая тебя ему заменит

Лишь только отведешь ты взгляд свой от него.

Не отдавай ему ты сердца своего.

В 1874 году заболела Наталья Порфирьевна, после чего, как пишет Ватаци, « с каждым днем стали проявляться признаки общего расстройства организма… Красивая, жизнерадостная и кроткая старушка с каждым днем стала утрачивать образ человеческий», а вскоре и вовсе выжила из ума. Она часто металась по комнате, дико кричала, постоянно напевала одну и ту же заунывную мелодию, стучала кулаком по столу и никого не узнавала. Длилось это пять лет, и все эти годы за бабушкой ухаживала Сонечка, проводя подле нее многие бессонные ночи, мягко и терпеливо уговаривая ее успокоиться и лечь спать. Продолжалось все это до 1879 года, пока Наталья Порфирьевна не успокоилась навсегда.

Когда случилась беда с Николаем Петровичем, заболевшем заражением крови, то он попросил приехать к нему в Москву, конечно, сестру Соню, и она до последнего дня ухаживала за ним и проводила в последний путь.

Однако «беда никогда не ходит одна», и Соне, еще до смерти бабушки, пришлось пережить и личную трагедию. Когда ей было уже 25 лет, Сонечка Петровна, как звали ее домашние, полюбила, и вскоре стала невестой Председателя губернской земской управы Владимира Александровича Ермолова, казанского и симбирского помещика из весьма уважаемой и богатой семьи казанских дворян. Свадьба была назначена на весну 1878 года. Уже были заказаны свадебные наряды, и вот-вот должен был приехать в Шапши сам Владимир Александрович.

Седьмого апреля прибыл нарочный из Казани с письмом, адресованным Соне. Та с веселым видом распечатала конверт, изменилась вдруг в лице, велела немедленно закладывать лошадей и умчалась в тот же день в Казань. Оказалось, что у Ермолова инфаркт. Потом как будто дела его стали поправляться, Владимира Александровича отправили за границу лечиться, а Соня вернулась в Шапши, но как оказалось ненадолго. В августе Ермолов приехал в родительское имение Мурассу Спасского уезда, куда немедленно была вызвана Соня. «Три недели жила она в семье Ермоловых, ежедневно появлялась в комнате жениха с светлой улыбкой, с спокойным лицом. Она проводила весь день подле него, тихо убаюкивая надеждами будущего счастья вдвоем. Часто вопросительный взгляд его искал в ней ответа, и тяжелое предчувствие близкого конца рассеивалось при виде спокойного, твердого образа Сони. Но, зато, уходя в свою комнату, она проводила ночи без сна, и огромная воля ее разбивалась неудержимыми слезами, чтобы утром снова явиться к нему непоколебимой поддержкой в последние минуты жизни. Он скончался на ее руках и не спуская глаз искал в выражении лица невесты своей ответа на разбитые надежды их взаимного счастья…» (Исторический вестник, т. CXXXIII, 1913, стр.51).

Через шесть недель Соня и Маша, что впоследствии напишет замечательные воспоминания о своей сестре, ездили на могилу Ермолова на панихиду. Стояла глубокая осень. Соня плакала. Будущее казалось ей холодным и мрачным, как эта ночь, когда она возвращалась от могилы бывшего жениха. Казалось, жизнь разрушена, и счастье для нее уже невозможно. Но она даже не предполагала, сколько еще испытаний ждет ее впереди, из коих она выйдет, как всегда, с честью и достоинством.

deb
Марина Уденцова

Какой кошмар....а мы думаем у нас проблемы....и как только люди все это выдерживали?+++

deb
Нина Кузьмина

Фамилия....Видимо, связь всё-таки есть!...Вот мы знаем теперь про Казань....)))))+++

Вам необходимо или зарегистрироваться, чтобы оставлять комментарии
выбор читателя

Выбор читателя

16+