Обычно, говоря о суеверии, мы ассоциируем его с приметами. Отчасти это верно – но именно отчасти, поскольку не всякую примету можно отнести к разряду суеверий. Например, утверждение, что ласточки низко летают – к дождю, суеверием не является. Это причинно-следственная связь, которую можно объяснить с точки зрения физики и зоологии – птицы на лету ловят насекомых, которые не могут высоко подняться из-за повышенной влажности воздуха. Если даже такое естественное объяснение для человека неочевидно, он лишь констатирует эту связь между поведением ласточек и последующим дождём, не вводя никаких лишних понятий типа «порчи» и «сглаза».
Если же такое мифическое дополнительное звено вводится, то мы уже имеем дело с настоящим суеверием. Таково, например, требование оберегать новорождённого от контактов с посторонними: изначально оно тоже исходит из наблюдения естественных причинно-следственных связей (новорождённые с их слабым иммунитетом действительно могут болеть, если поблизости крутится много посторонних бациллоносителей) – но тут мы имеем не просто констатацию связи меду явлениями, а фантастическое её объяснение с введением откровенно мистической категории – сглаза.
Суеверия можно условно разделить на три большие группы. Первая из них – это фантастические объяснения реальных (но необъяснимых с точки зрения древнего человека) причинно-следственных связей меду явлениями (о таких приметах мы уже говорили).
Другая категория – не менее многочисленная – это приметы, исходящие из мифологического мышления, характерного для человека языческой эпохи. У этого мышления своя собственная логика, которая современному человеку далеко не всегда понятна. В основном, сводится она к стремлению обезопасить себя от контактов с потусторонним миром, от вредоносных действий духов (как злых, так и добрых), либо поладив с ними, либо – в крайнем случае, обманув («ни пуха, ни пера»). Кроме того, предполагается, что подобное рождает подобное, а «от перемены мест слагаемых сумма не меняется» – т.е. если воспроизвести одно из взаимосвязанных событий, то непременно произойдёт другое – вопрос о том, что тут причина, а что следствие, не рассматривается.
С точки зрения этих принципов можно объяснить любую из существующих примет – даже тех, которые на первый взгляд кажутся «современными» – скажем, стремление студентов надевать на экзамен «счастливую» одежду, в которой когда-то успешно сдали (та самая «перестановка слагаемых»).
И наконец, третья категория – это околоцерковные суеверия. Может, и не следовало бы выделять их в отдельную категорию, поскольку исходят они в большинстве своём из тех же принципов («кто из венчающихся первым ступит на полотенце, тот и будет верховодить в семье» – «принцип «подобное рождает подобное»), но они примечательны своей противоречивой сущностью, поскольку возникаю там, где суеверий в принципе быть не должно – в Церкви. Как правило, глубинная сущность околоцерковных суеверий заключается в следовании «букве» в ущерб «духу» – например, человек может считать, что молитва не имеет силы, если при ней не совершить крестное знамение и поклоны «по всем правилам». Суеверие может выражаться и в преувеличении значения материальных атрибутов веры. Так, если человек берёт в дорогу маленькую иконку, чтобы удобнее было помолиться в поезде или в гостинице – это нормальное желание христианина, если же он уверен, что икона сама по себе будет его «оберегать» – это уже суеверие. Подобно этому и христианские таинства некоторые люди воспринимают как некие магические обряды, обеспечивающие результат – такой человек легко разочаровывается в вере и Церкви, видя, что после крещения ребёнок не стал меньше болеть, венчание не обеспечило автоматически счастливой жизни в браке, а регулярное причащение не помогло решить проблемы на работе.
Поистине, ничто не способно осложнить человеческую жизнь настолько, насколько это делает суеверие. Лучшее же оружие против него – разум. И нельзя не согласиться с великим физиком, лауреатом Нобелевской премии М.Планком: «Никогда не прекращающаяся, никогда не ослабевающая борьба против… против неверия и суеверия – это то, что религия и наука совместно ведут. И лозунг в этой борьбе, указывающий ей направление, звучит во все времена и навсегда: вперёд к Богу».
