Между тем, однозначно противопоставит в этом вопросе современность и предшествующие эпохи нельзя. Вопреки распространённому заблуждению, девственность была ценностью не всегда. Так, в языческие времена наибольшие шансы выйти замуж давала не девственность, а… наличие внебрачного ребёнка – лучше, конечно, от какого-нибудь знатного воина, боярина или князя (считалось, что такая невеста приманила удачу к своему роду – и приманит к роду жениха), но и от простого смертного – тоже неплохо: такая невеста уже продемонстрировала, что способна зачать, выносить, родить и выкормить ребёнка – а ведь именно продолжения рода в первую очередь требовал от жены древний мужчина. Девственница же – кто знает, а вдруг она окажется бесплодной?
Со временем отношение к проблеме меняется на диаметрально противоположное… нет, не потому, что мужчины больше не хотели продолжать свой род (это произошло намного позднее – уже в Новейшее время). Определённую роль играло исчисление рода по отцу, усиление осознания роли отца в рождении ребёнка – мужчины уже не хотели содержать чужих детей, хотели быть уверены, что дети – от них, в особенности – первенец-наследник. Получить стопроцентную гарантию на этот счёт можно было, только женившись на девственнице.
Но дело не только в этом. Явилась новая религия – христианство – с новым взглядом на супружество: деторождение больше не считается главной целью брака! Да, по-прежнему говорится о том, что «жена спасётся чадородием», по-прежнему бесплодие одного из супругов считается достаточным основанием для расторжения брака – но уже никто не осуждает мужчину, не желающего разводится с бесплодной женой. Есть дети – прекрасно, нет детей – брак всё равно выполняет своё назначение… какое?
Как известно, мужчина и женщина – существа настолько разные, что познать друг друга разумом до конца они неспособны в принципе – и это отсутствие познания компенсируется любовью. Но ведь и Бога человек познать не может, и Бог познаваем только через любовь! Таким образом, супружеская любовь – это «школа» любви к Богу (к слову, именно поэтому она не может быть однополой: ведь в однополой любви нет такого противоречия, разрешаемого любовью), брак – один из шагов к Спасению, семья – «малая церковь». И к этой малой церкви – как и к Церкви вообще – надо принадлежать всем своим существом, а не какой-то одной своей частью.
Человеческое же существо включает в себя – наряду с душой и духом – ещё и тело. И эта материальная сущность в христианстве (в отличие, например, от ереси катаров) отнюдь не считается источником зла, чем-то противоестественным, от чего надо избавиться. Напротив, тело трактуется как храм – и оно тоже освящается в браке. И чтобы вхождение в «малую церковь» семьи было полноценным, вручить себя супругу надо целиком и безраздельно – и душу, и тело. Как говорится – «у меня только одно сердце…». Разумеется, такое требование предъявляется и к мужчине, и к женщине – но в силу определённых анатомических особенностей у женщины это проще «отследить».
Иногда приходится слышать возражение: мы же всё равно решили пожениться – какая разница, когда именно мы вручим себя друг другу, месяцем раньше или месяцем позже? И вот тут мы подходим к основному вопросу философии – да-да, к тому самому: что первично – материя или сознание (дух)?
Если вы придерживаетесь тезиса о примате материи – конечно, можно сношаться когда угодно и с кем угодно (это всего лишь закономерности существования материи). Если же вы придерживаетесь первого тезиса – то придерживаться следует до конца: духовное единение в таинстве брака должно предшествовать единению телесному.
К тому же – подумайте, как лучше стать женщиной: обыденно, в один из дней, ничем не отличающийся от множества других таких же дней – или лучше, если это будет праздником, «обрядом посвящения» в женщины?
