Звонок был из Москвы. Год 2000. Развал Союза уже произошел. А вслед за ним рухнула жизнь. Пустые прилавки, еда в дефиците, зарплата не выплачивается месяцами, рабочие места сокращаются, предприятия сокращаются. Где добывать деньги, каждый решает сам. Как это делать, тоже.
Из учебных заведений массово увольняются преподаватели: зарплата так мала, что не хватает даже на проезд до работы. Идут в торговлю, работают уборщицами, дворниками и прачками. Многие не выдерживают такого напряжения. Суициду уже никто не удивляется. Счет идет на десятки, и боль отодвигается куда-то в глубину сознания.
Так из нашего университета ушли «на вольные хлеба» лучшие из лучших, в их числе и наш профессор. Услышав новость, срочно подняли всех, кто жил в ту пору в Москве. Сначала питали робкую надежду на то, что однокурсница ошиблась. Но, увы. Это был он. Нашли, отмыли, накормили и выслушали историю его, как он выразился, падения на дно.
Жена не выдержала перманентного безденежья, развелась и уехала в небольшой городок под Москвой к сыну. Квартиру продали. Жене - деньги, профессору - комнатку в квартире дочери. Сын позвонил и потребовал объяснений. Как водится, слушать ничего не стал – мнение уже было составлено. «Нет у меня отца», - вывод отрезал все пути к примирению.
Робкая надежда на понимание со стороны дочери тоже не сбылась. Девушка была влюблена и вникать в ссору родителей не желала. «Сами разбирайтесь»! – так звучал ее вердикт. Профессор пробовал с головой окунуться в науку, но его тему закрыли. Потом отобрали лабораторию, вежливо намекнув, что пора бы и на покой. Через полгода профессора уволили, и он оказался на больничной койке. Инфаркт.
Помните больницы тех лет? Лекарств нет, врачей тоже, еда своя. У профессора, которого никто не навещал, не было шансов выжить. Добрые люди подкармливали, делились едой, которую приносили родственники. В Узбекистане не принято садиться за еду, если рядом кто-то голоден. С лекарствами было туго, ими никто не делился – их просто не было.
Но каким-то чудом наш профессор выжил, и через два месяца его выписали домой. А дома не было. Дочь продала квартиру и исчезла в неизвестном направлении. Так ему сказали соседи. Хотите спросить, как у нее это получилось? Вспомните «черных риелторов», у них и не такие схемы получалось проворачивать.
Профессора приютила соседка. Добрая женщина. Она даже написала письмо сыну и жене своего «постояльца». Вот только ответа не получила. Профессор окреп и отправился в Подмосковье искать свою семью. Денег на билет не было, договорились с проводником. Высадили горемыку в Казахстане на маленькой станции - безбилетник. Как добрался до Москвы, а потом до городка, где жили сын и жена, не помнит, но добрался. Нашел дом. Дверь открыл сын. Презрительный взгляд и жесткое «убирайся» - вот, собственно, и все, что получил профессор.
А дальше, не как в сказке, а так, как в жизни, - страшно и беспросветно. Прибился к бомжам, потому что они единственные, не задавая вопросов, сунули в руку кусок хлеба и кружку с кипятком. А потом предложили водку и показали, где спать. Собирал бутылки, макулатуру, был несколько раз нещадно бит милиционерами и другими бомжами. Нос сломан, ребра тоже, язва желудка и сердце, послеинфарктное сердце, еле-еле гоняющее кровь. Ученый, профессор с мировым именем, автор учебников и монографий. Он знал восемь языков. И оказался на улице среди бомжей! Профессор умер в больнице через три дня. Хоронили впятером, жена и сын на похороны не пришли.
С тех пор появилась привычка пристально вглядываться в лицо каждого бомжа. А вдруг знакомый? В Ташкенте не принято выбрасывать хлеб в мусорный бак. Здесь всегда для него есть отдельный ящик. Бомжи живут возле таких мест. Вторая привычка – если есть чем, то подкормить. Третья привычка – отдавать им одежду. И четвертая – не презирать. Это самый трудный момент. Грязные, пьяные, порой неадекватные, они пугают и вызывают агрессию или страх. И переломить это отношение иной раз просто не получается.
Разными путями попадают люди на улицу. У каждого бомжа своя история. Одних «подставили», у кого-то украли документы и нет денег уехать домой, а кто-то оказывается на улице по доброй воле. Спасти и вернуть к нормальной жизни можно только тех, кто этого хочет. Не таких, кто кричит спьяну, что мечтает вернуться домой, а проспавшись, продолжает пить и другого ничего не хочет, да и не может уже. Эта категория бомжей никогда не вернется в жизнь, где нужно каждый день ходить на работу, нести ответственность за каждый свой поступок и за других людей, например, семью.
Помочь можно только тем, кто хочет принять помощь, кто не справляется с ситуацией сам. Восстановить документы, купить билет и отправить домой. А дальше? Люди, которые занимаются всем этим, ведут статистику. Безжалостные цифры утверждают, что 90 % бомжей снова оказываются на улице. Печальная картина!
Но есть же 10 % тех счастливцев, которым нужна была помощь, и они ее получили. Значит, может бомж вернуться к нормальной жизни? Может! Пусть не каждый, а только те счастливцы, которые смогли не растерять на дне жизни свою душу и приняли протянутую им руку помощи.
