Корень со с оттенком «зачатый отцом» появился несколько позднее. К нему восходит латинское наименование мальчика – putus, которое имеет ещё и другое значение: «чистый», «подлинный», «беспримесный», и это весьма характерно: ведь как только была осознана роль мужчины в рождении ребёнка, а род стал исчисляться по отцу, отцы немедленно захотели гарантий, что сыновья-наследники рождены именно от них… А в древнеславянском языке к этому корню восходят слова «пта» и «птищь» – от которых в свою очередь происходит современное слово «птенец». Изначально оно обозначало не только детёныша птицы, но и любого детёныша вообще… в том числе – человеческого, а слово «птица» произошло уже позднее…
Но вернёмся к нашим сыновьям!
Даже сегодня люди, ожидающие прибавления семейства очень часто хотят именно сына – причём это касается не только мужчин. З.Фрейд объяснял делание женщин рожать сыновей поздним преломлением «комплекса Электры» – ненависти к родителю своего пола, которому, как считал основоположник психоанализа, девочки подвержены в большей степени, чем мальчики, и впоследствии он перерастает уже в отторжение ребёнка своего пола… У мужчин всё ещё проще: с сыном можно будет гонять в футбол, учить его строгать-пилить, а дочь… что с ней делать?
Впрочем, корни такого предпочтение в отношении сыновей могут залегать и глубже – в древней традиции: именно в сыновьях люди видели будущую опору в старости, когда выживание было связано в первую очередь с тяжёлым физическим трудом – охота, земледелие… женщина не могла взять это на себя, не будет сына – не будет сытой и беззаботной старости.
Словом, сын – хорошо, а вот много сыновей… далеко не всегда.
«Я за то его потешу, что один сын у отца!» – поётся в известной всем песне «Ах вы, сени». Тот же мотив звучит в такой частушке:
«Провожал меня парнишка
До берёзовых лядин,
Раз пятнадцать побожился,
Что у батюшки один».
Логика проста: один сын у отца – всё наследство достанется ему, вот и был такой парень завидным женихом…
А уж если несколько сыновей у правителя – вообще беда… все мы помним из школьного курса истории о вражде, например, между сыновьями князя Владимира…
Впрочем, вопрос можно было решить и проще: всё получает старший сын, остальные – сами ищут, как устроиться в жизни (такое положение дел называлось майоратом). Недаром героем народной сказки обычно оказывается младший сын: именно ему приходилось отправляться за тридевять земель на поиски счастья – дома-то ничего не светило… в Западной Европе именно младшие сыновья феодалов, как правило, становились воспетыми в романах странствующими рыцарями… А вот у средневековых королей младший или средний сын вполне мог претендовать на трон, если был первым порфирородным сыном – т.е. первым сыном, рождённым тогда, когда отец уже был королём…
Впрочем, существовал и противоположный принцип – минорат, когда отцу наследовал именно младший сын. Такое зачастую имело, когда старшие сыновья женились и обзаводились собственным хозяйством, а младший дольше оставался с родителями (некоторые исследователи видят отражение такой практике в библейской истории Исава и Иакова).
В наше время нет уже таких сложностей – и сыновья, и дочери, и старшие, и младшие равны перед законом. И всё-таки что-то заставляет людей именно к сыновьям относиться по-особому.
