Да, некоторые культурологи считают, что такая параллель между Западом и Русью вполне возможно – только наше Возрождение было другим. Западный Ренессанс, берущий начало в Италии, ориентировался на Рим, Русь – на Византию, которая хоть и была «наследницей Рима», но располагалась все-таки на территории Греции и впитала многое от Эллады – от различия между этими двумя «мирами» античности и происходит различие между культурными процессами Запада и Руси. Рим был ориентирован в большей степени на внешнее действие, Греция – на внутреннюю жизнь (не случайно Рим оставил нам право, а Греция – философию). Культурный подъем на Руси, соответствующий эпохе Возрождения, не был отмечен – в отличие от Запада – обмирщением искусства, отходом от религиозных ценностей, духовные искания этой эпохи находились во многом в русле веры. И одним из деятелей этой эпохи и был Андрей Рублев.
Мы мало знаем о жизни этого великого художника, иконописца – даже дата его рождения (1370) установлена весьма приблизительно. Точно неизвестна ни место рождения (то ли Великий Новгород, то ли московское княжество), ни даже имя полученное при крещении (единственное, что можно предполагать – оно начиналось на «А», ведь по традциии при пострижении в монахи давали имя, начинающееся на ту же букву, что и мирское). Некоторый свет на его происхождение может пролить фамилия, которая происходит не от слова «рубль», а от слова «рубель» – название инструмента для обработки кожи, это может говорить о том, что отец или более далекий предок художника был кожевником.
Впервые художник попадает в поле зрения историков в 1405 году – согласно летописному свидетельству, он в это время принимал участие в росписи Благовещенского собора, расположенного в Московском Кремле. На тот момент он уже был монахом и, видимо, успел проявить себя как художник: работа была очень ответственная, и выполняли ее такие известные живописцы, как Феофан Грек и Прохор-старец. К сожалению, сегодня уже нельзя увидеть те фрески – позднее собор был перестроен, но сохранен иконостас, и стиль некоторых икон позволяет предполагать, что писал ее именно Рублев. Особенно сильное впечатление производит икона «Преображение Господне». Здесь четко видно разделение Вселенной на два мира – небесный и земной, это даже графически подчеркивается несколькими деревьями, расположенными на линии, как бы отделяющей упавших в ужасе апостолов от Спасителя и пророков на горе, чьи фигуры исполнены движения.
Следующая значительная работа художника – роспись Успенского собора во Владимире в 1408 г., на этот раз А.Рублев работал вместе с другим знаменитым иконописцем – Даниилом Черным. Принадлежность икон конкретному художнику опять же определяется по стилю – и Рублеву определенно принадлежат образы Богоматери, Иоанна Богослова, апостола Андрея, в также изображение Иисуса Христа в центре. К сожалению, оно сохранилось не лучшим образом, позднее его подправляли – и не вполне удачно, но даже в таком виде заметна и яркость красок, и исполненное жизни, играющее бликами лицо. Творческая индивидуальность иконописца в полной мере проявилась в образе Богоматери: здесь нет страдания, которое подчеркивалось в византийской иконописной традиции – перед нами юная женщина, у которой все испытания еще впереди.
К счастью, в Успенском соборе сохранились не только иконы, но и фрески. Пожалуй, самая выразительная из них – «Страшный суд». Спаситель изображен здесь как грозный Судья – гневно сдвинутые брови, рука, вскинутая в решительном жесте. Искрящаяся бликами одежда являет собой то сияние Божественной Славы, которая, кажется, сейчас сожжет любого, кто дерзнет приблизиться.
Мы уже говорили о близости культурных процессов на Руси в описываемую эпоху к западному Ренессансу. Как известно, одной из характерных черт Возрождения было пристальное внимание к человеку, к личности – так вот, это явление мы в полной мере можем наблюдать на фресках Успенского собора. Здесь нет ни одной «безликой» фигуры – у каждого персонажа раскрыт характер: апостол Петр – импульсивный и простодушный, Лука – гордый, Павел – внимательный и добрый. Передаются даже возрастные особенности персонажей: на одной из фресок ангел уводит в пустыню малолетнего Иоанна Предтечу – видно, как ребенок изо всех сил пытается не отстать от спокойно и уверенно ступающего ангела (может быть, так чувствует себя человек, пытающийся следовать по пути, указанному Богом?).
Остается только пожалеть, что уцелели не все фрески – равно как и иконы Звенигордского чина, написанного ориентировочно в начале XV века. Уцелели три из них: «Спас», «Арханегл Михаил» и «Апостол Павел» 9сейчас их можно увидеть в Третьяковской галерее). Когда смотришь на эти иконы, приходит на ум одно слово – «человеческое». Здесь нет преувеличенной торжественности, которая могла бы подавить молящегося, напомнить о его собственной ничтожности – мягкие тона создают образ спокойной, а главное – доброй мудрости, к таким святым хочется обратиться. Особенно выразителен «Спас»: здесь Иисус Христос предстает не грозным Вседержителем, а подлинным Богочеловеком – Богом, ставшим человеком. Особую близость с ним молящиеся могли бы ощутить еще и потому, что черты лица близки славянскому типу. Доброжелательное, светлое настроение образа подчеркивает золотистая цветовая гамма… Одного из советских космонавтов спросили, видел ли он, будучи в космосе, что-то похожее на Бога. Космонавт ответил, что Бога он не видел – но все то, что он видел в космосе, по цветовой гамме напоминало рублевского «Спаса».
В 20-х гг XV в. Андрей Рублев продолжает сотрудничество с Даниилом Черным – теперь они вместе работают в Троице-Сергиевой лавре. К сожалению, время не пощадило тех росписей, но сохранился созданный в те годы величайший шедевр А.Рублева – «Святая Троица». Иконописец обращается к традиционному сюжету – явлению Бога Аврааму и Сарре в образе трех ангелов (один из эпизодов Священного писания, на котом основывается идея Святой Троицы). Композиця иконы сильна своей лаконичностью (ничего лишнего – ни Авраама и Сарры рядом, но «натюрморта» на столе) и гармоничностью: фигуры ангелов как бы образуют замкнутый круг. В этот круг «бесконечной Вселенной» органично вписываются фигуры на заднем плане: дом за спиной одного из ангелов (Бог-Отец, сотворивший всеобщий Дом), дерево за спиной у другого (Бог-Сын – вечное Рождение от Отца) и гора (Бог-Дух Святой – Утешитель, посланный человечеству для духовного восхождения). Центр композиции – чаша с головой тельца. Центральное положение выводит ее за рамки «бытовой детали» (телец, заколотый Авраамом для гостей): это жертвенная чаша – та самая «чаша страдания», которую предстоит испить Богу на Земле (в «доме» людей): все основывается на жертвенной любви, она – тот центр, вокруг которого вращается мир.
Последней работой художника стала роспись Спасского собора в Андрониковом монастыре в Москве весной 1428 года. В этом же монастыре иконописец скончался – возможно, от «морового поветрия» (чумы) – и был похоронен. Дата смерти художника точно не установлена – называются по крайней мере два возможные даты: 1428 и 1430 гг.
В 1988 году Русская православная церковь канонизировала великого иконописца. День памяти святого – 17 июля (4 по старому стилю), в день его смерти, а также 19 (6) июля – в соборе Радонежских святых, и 8 сентября (26 августа – в соборе Московских святых.
