Но всё ли мы знаем об этом человеке? Начнём с того, что Никитин – это не фамилия, в источниках он упоминается как «Афанасий Микитин сын», т.е. это отчества, а фамилии то ли попросту не полагалось, поскольку высокородным не был, то ли она неизвестна… причём второе представляется более вероятным.
Путешествие Никитина из Твери начинается в 1466 г. Что это была за эпоха? Это было время, когда Москва и Тверь ещё соперничали за первенство, но поражение Твери становилось всё более очевидным. Складывалась двойственная ситуация: с одной стороны – почти дружеские отношения между Москвой и Тверью, с другой – в Твери ещё кое-кто не оставлял надежд…
Тем временем не так уж много остаётся до противостояния на Угре, которое завершит татарское иго…
И вот в такое время купец Афанасий Никитин вместе с тверским послом, имея при себе охранные грамоты от твеского князя и епископа, отправляется к ширваншаху – правителю Азербайджана. Он берёт какие-то товары, но – как ни странно – не упоминает, какие именно (а ведь для купца это должно было быть в центре внимания). Движутся они по Волге: Углич, Кострома, Нижний Новгород, нигде не встречая препятствий, находясь в прекрасных отношениях с местными властями. Далее – Казань, Орда, Услан, Сарай, Берекезан… Далее удача отворачивается от путников: под Астраханью они были ограблены бандитами, в результате чего Никитин лишился всего своего добра, а на выходе в Каспийское море сели на мель и были захвачены местными жителями. Ограбленным купцам удалось добраться до ширваншаха. После долгой тяжбы удаётся добиться освобождения пленников, но не получения компенсации. Купцы, лишившиеся всего, расходятся кто куда: кто-то возвращается на Русь, кто-то остаётся… Но не Афанасий!
Лишившийся всех товаров и даже пожитков, он – тем не менее – следует в Дербент, Баку, оттуда за море – и в 1468 г. оказывается в Персии… причём в путевых заметках не сказано, где он был и чем занимался целый год.
В перси он проводит год, описывая это время кратко и как-то невыразительно, а затем… меняет имя. Теперь он зовётся Ходжа Юсуф Хорасани – и он отправляется в Индию, потратив на переезд сто рулей (внушительная по тем временам сумма), и у него есть породистый жеребец, стоящий целое состояние… видимо, у него были богатые ивлиятельные покровители!
Немало рассуждает Никитин о вере, посте, молитвах… и приходит к неожиданному для того времени выводу: всякая искренняя вера в единого Бога хороша. Он также признаётся, что из-за утраты книг не могут вычислять дни христианских праздников и постов, но всё-таки соблюдает пост – мусульманский, поскольку не может определить сроки христианского… Тем не менее, всем попыткам склонить его «к басурманской вере» он сопротивляется… Примечательно, что в размышлениях на религиозные темы появляются многочисленные вставки на персидском языке, но русскими буквами – как будто автор пытается «закрыть», засекретить эти страницы.
В Индии он провёл четыре года, посещал рудники и копи, где добывают драгоценные камни, и… делает вывод: «Меня обманули псы-басурманы: они говорили про множество товаров, но оказалось, что нет ничего для нашей земли». И для этого потребовалось четыре года?
О дальнейшей судьбе Никитина упоминается в летописи: вернувшись, он в нескольких днях пути от родного города – «до Смоленска не дошед» – умер… как это случилось, от чего умер – не сообщается. Зато сказано, что его записки были доставлены «Мамыреву Василию, дьяку великого князя, в Москву». Этот самый Мамырев являлся чем-то вроде «главного чекиста» в Москве…
Учитывая весьма странные для купца обстоятельства путешествия Афанасия Никитина, некоторые историки выдвигают следующую гипотезу: купец – это «прикрытие», в действительности он был тайным агентом тверского князя, в задачу которого входило найти поддержку для Твери в соперничестве с Москвой… впрочем, пока это только гипотеза, считать которую доказанной нельзя.