Молодые художники называли себя братьями по искусству и ставили духовное родство выше кровного. Настоящих родственников, то есть братьев, было двое – Данте Габриэль и Майк Россетти. К ним примкнули Джон Эверетт Милле, Томас Вулнер, Холман Хант, Джеймс Коллинсон и Фредерик Стивенс. Все они были молоды и необычайно талантливы. Каждый считал себя гением и на самом деле был таковым!
Художники тщательно выбирали для своих картин натурщиц. Они ставили перед собой «высокую цель» - максимально приблизить сюжет к жизни. Знаменитая «Леди Лилит» Россетти была написана с хорошенькой простушки и распутницы Фанни Корнфорт. Скандал? Безусловно! Но общественное мнение вообще не заботило юных гениев, и каждый из них мечтал найти «свою» модель, которая могла стать и богиней, и Офелией, и простой крестьянкой, собирающей виноград.
И вот тут Уолтер Хоуэлл Деверелл, совершенно случайно зашедший в шляпный магазин, увидел девушку с великолепными золотисто-рыжими волосами. Художник в это время искал натурщицу для картины по пьесе «Двенадцатая ночь» Шекспира. Для образа Виолы рыжеволосая Лиззи подходила идеально. Было это в 1849 году, и с этого времени принято считать, что в творчестве прерафаэлитов открылась новая страница. И открыла ее Элизабет Элеонора Сиддал.
Она родилась 25 июля 1829 года в простой семье, в которой не знали имен великих художников и не читали вечерами наизусть стихи известных поэтов. Чарльз Крук и его жена не были богаты и не преуспели в торговле. Свою рыжеволосую малышку они баловали, как могли, но дать ей приличное образование и приданое не сумели. Пришлось Лиззи, спрятав свои роскошные волосы под скромный чепец, шить за копейки шляпки в мастерской. Уолтер Хоуэлл Деверелл круто изменил ее жизнь. А молодые художники увидели в ней ту самую модель, идеальную натурщицу, о которой они мечтали.
Один из них - Джон Эверетт Милле - долго вынашивал идею написания полотна «Офелия». Он пробовал одну за другой натурщиц – ни одна не подходила. Джон жаловался, что в их лицах нет «одухотворенности смерти». Увидев Лиззи, двадцатидвухлетний художник полностью изменил композицию. Картина впервые была выставлена в 1852 году и имела ошеломляющий успех. Элизабет стала известна широкому кругу художников, поэтов, композиторов и музыкантов. И, наконец, произошло главное событие ее жизни – она стала музой и спутницей жизни «великого идеолога» прерафаэлитов Данте Габриэля Россетти.
Он тут же потребовал, чтобы она позировала только ему. Делиться с братьями прерафаэлитами он не желал. Влюбленность в Лиззи родила серию картин, на которых он с особой тщательностью и любовью писал ее необычного цвета волосы. Данте каждый день открывал что-то новое в своей натурщице. Сначала он выяснил, что она "прекрасна на ложе любви". Потом начал учить ее рисовать и каждый раз поражался точности ее карандашных рисунков, смелости мазков и насыщенности цвета, когда она писала маслом.
Позже выяснилось, что Лиззи пишет стихи. В светских салонах их читали и восхищались. Сам Джон Рескин не раз громогласно объявлял ее гением. Она вдохновляла Деверелла и Миллеса, ее лицо можно найти на картинах Ханта и, конечно же, Данте Габриэля Россетти. Идеи прерффаэлитов стали ее жизненной философией, а она постепенно превратилась в очень значимую фигуру в их среде. Она понимала ценность каждой работы и безропотно позировала. Например, Милле уложил ее в роскошном платье в ванну с теплой водой, и девушка лежала в ней часами. Вода остывала, Лиззи мерзла, но, глядя на сосредоточенное лицо художника, не смела его прервать. В итоге она получила воспаление легких, которое позже перешло в туберкулез, а Милле - мировую известность за картину "Офелия" и счет от врача.
Совместная жизнь никак не желала становиться браком: семье Россетти Элизабет не понравилась. Они решили, что она слишком проста для их знаменитого и талантливого Данте. Девушка не настаивала на официальном браке, хотя и была огорчена. Она была больна, ей требовалась смена обстановки и климата. Идеальным вариантом стал Гастингс, там Лиззи писала свои картины, создала несколько иллюстраций к стихотворению "Сестра Елена" Данте Россетти. Он не выдержал разлуки и отправился вслед за Элизабет. Жениться на ней он пока еще не решался. К тому же Джон Рескин, восхищенный талантом Лиззи, всячески отговаривал Данте от этого шага. По мнению Рескина, у девушки было большое будущее, а супружество могло этому помешать.
Данте и сам понимал это, а потому вернулся в Англию, а Элизабет решила попробовать полечиться в Ницце. Денег, которыми ее снабдили Россетти и Рескин, хватило ненадолго. Пришлось писать Данте и просить о финансовой помощи. Он не отказал, быстро закончил триптих "Паоло и Франческа ди Римини", продал его, и Лиззи получила деньги. А подарком от Рескина стала организованная им выставка художницы Элизабет Сиддал. Публика восторгалась, прерафаэлиты гордились своей натурщицей, а Данте Россетти наконец-то решился жениться. Сделал предложение, объявил о нем всем, а потом … передумал. Такого унижения Лиззи не стерпела и уехала, но Данте поехал вслед за ней и каким-то образом сумел вернуть ее расположение.
Выставка прерафаэлитов 1857 года добавила известности Элизабет Сиддал. Она была единственной женщиной в братстве, и внимание публики ей было обеспечено. Но здоровье ухудшалось, в 1860 году врачи сообщили о том, что жить ей осталось мало. Россетти еще раз делает ей предложение, пара венчается, и здоровье Лиззи вроде бы идет на поправку. Тяжелая беременность и рождение мертвой девочки окончательно подрывают силы молодой женщины. Окружающие считают ее сумасшедшей: она разговаривает сама с собой, баюкает умершую дочь, забывает поесть и порой не узнает окружающих.
Все закончилось 11 февраля 1862 года. Элизабет поужинала, она была мила, улыбалась и казалась очень спокойной. Россетти пошел проводить гостя, а вернувшись, увидел, что его жена мертва. Врачи говорили о горячке и об обострении туберкулеза. А друзья и знакомые шептались о самоубийстве. Близок к нему был и Данте Россетти – смерть жены стала для него настоящим потрясением. Похороны собрали многих из почитателей таланта Лиззи, пришли и прерафаэлиты. Данте, рыдая, положил в гроб тетрадь с прощальными стихами. Правда, потом пожалел об этом. Через 7 лет даже потребовал эксгумации, чтобы вернуть текст – он не помнил стихи наизусть. Жалким оправданием его поступка может служить тот факт, что после смерти Лиззи он начал много пить, а потом добрался до наркотиков.
Элизабет Сиддал осталась в истории живописи, как талантливый поэт и превосходный художник. И просто красивая женщина с прекрасными рыжими волосами и одухотворенным лицом – муза прерафаэлитов.
