Образ Бабы-Яги, пожалуй, относится к числу самых впечатляющих. Еще не так давно – в советское время, когда дети нашей страны были отделены «железным занавесом» от мертвецов-зомби, вампиров и других пугающих персонажей западной массовой культуры, детским психологам, имеющим дело с детскими страхами, нередко приходилось встречаться с этой мрачной старухой… но если мы повнимательней присмотримся к сказкам, мы поймем, что изначально у Бабы-Яги были обязанности более серьезные, чем пугать детей.
Одна из самых узнаваемых характеристик – это, конечно, «костяная нога»… нога скелета, по сути дела – нога трупа. Да и некоторые другие детали заставляют задуматься о том, что наша героиня – «не очень живая»: зубы на полке, а нос в потолок врос – не говорит ли это о том, что хозяйка едва помещается в своей избушке? Это вполне естественно, если предположить, что избушка – гроб. Но «костяная», мертвая у нее все-таки только одна нога – значит, мертва она только наполовину?
Такая «асимметричность» – не редкость в мифологии. Так, у скандинавкой правительницы царства мертвых – Хель – половина тела имеет вид гниющего мяса, скандинавский бог Один, чтобы приобрести высшую мудрость, отдал свой глаз – но отсутствие глаза изначально было не «платой» за прикосновение к источнику: глаз должен был стать «мертвым», чтобы смотреть в потусторонний мир, не теряя при этом связи с миром живых. Вот и Баба-Яга, имею одну «костяную» ногу и одну живую, оказывается существом, существующим одновременно в двух мирах – мире живых и мире мертвых, потустороннем. Это нечто вроде «пограничника» между мирами.
«Контрольно-пропускной» пункт, на котором она бессменно «дежурит», нельзя обойти – ведь через него проходит граница, не случайно герою, отправляющемуся «в тридевятое царство», не миновать избушки Бабы-Яги (для древнего человека любая более или менее отдаленная территория была «иным миром»). Границу просто так не перейдешь, избушку нельзя обойти, можно только заставить повернуться с помощью заклинания. Знание этого заклинания – тоже своего рода «допуск к экзамену»… встреча с Бабой-Ягой – это именно экзамен. Для начала герой должен доказать, что он «свой» – показателем этого считается готовность есть пищу, которую предложит хозяйка избушки (пищу мертвых). Именно поэтому в ответ на требование героя «накормить-напоить» Баба-Яга не осаживает наглеца, а наоборот – весьма радушно его принимает...
Но испытания на этом не заканчиваются. Героя (в некоторых сказках – героиню) могут заставить послужить хозяйке, выполнить какую-то работу. В сказке о Василисе, записанной Афанасьевым, Баба-Яга предлагает девушке задать ей три вопроса – и Василиса благоразумно спрашивает о том, что видела во дворе, но не о том, что находится в доме (несоблюдение этого условия привело бы к печальным последствиям)… Что же это за «экзамен», которому подвергает человека Баба-Яга?
Мы уже выяснили, что визит к Бабе-Яге – это «пропуск» в мир мертвых, но в отличие от смерти, герой после этого благополучно возвращается в мир живых. Временной смертью был в глазах древнего человека обряд посвящения, в ходе которого должен был «умереть» ребенок и «родиться» взрослый член рода. У некоторых современных «примитивных» народов посвящаемых подростков «проглатывало» тотемное животное – в форме головы такого животного строилась хижина, где происходил обряд – не от этого ли тотемистического прошлого унаследовала «курьи ножки» избушка Бабы-Яги?
Важно понимать, что древний человек воспринимал обряд не как смерть символическую, ритуальную, а как вполне реальную. «Побывать в мире мертвых» помогали отвары из одурманивающих трав – вспомним одно из любимых занятий Бабы-Яги: варить волшебные зелья.
Итак, Баба-Яга из наших любимых сказок – это либо богиня смерти, либо жрица, которая проводит обряд посвящения. Впрочем, для древнего человека особой разницы не было: жрецы при совершении обряда (особенно в измененном состоянии сознания) вполне могли ощущать себя воплощениями богов. Примечательно, что мы имеем дело именно со жрицей, а не жрецом – это свидетельствует о древнем, матриархальном происхождении образа. Впрочем, в этом есть особая логика: за рождение человека «отвечает» женщина – следовательно, женщина же должна обеспечить ему и «второе», обрядовое рождение.
