Одни называют ее чудачкой
И пальцем на лоб – за спиной, тайком.
Другие – принцессою и гордячкой.
А третьи – просто синим чулком.
Чудачка из этого стихотворения мечтала о любви и никого к себе не подпускала. «Нравится – не нравится» - такая формула отношений была для нее неприемлема. Или огромная любовь, или ничего не нужно. Вообще! На суррогат девушка была не согласна.
Тогда, в свои 14 лет, я подумала, что быть синим чулком здорово. Уже потом прочла о «научном» кружке, который посещал Бенджамин Стиллингфлит. Сей ученый муж – писатель, переводчик, ботаник – позволял себе одеваться так, как ему было удобно. Строгая мода того времени требовала, чтобы мужчины носили черные шелковые чулки. Но у господина Стиллингфлита были больные ноги, которым требовалось тепло, и он надевал синие, связанные из теплой овечьей шерсти.
Фи, какой пассаж! Это было нарушением всех приличий! Но ученый всегда плевал на приличия. Да и кружок, в котором преимущественно состояли дамы, он посещал, несмотря на насмешки со стороны остальных джентльменов. Те считали, что дамы априори не могут заниматься наукой и серьезным писательским трудом. Надо полагать, господин Стиллингфлит так не считал, потому что с завидным постоянством бывал почти на всех заседаниях салона писательницы Элизабет Монтеги. И там каждый раз дамы искренне переживали, когда синие чулки, то есть Стиллингфлит, не появлялись на их ученых диспутах.
Было это в 60-х годах 18 века. Оттуда ведет начало выражение «синие чулки». Разумеется, со временем имя сэра Стиллингфлита забылось, зато всех дам, которые захотели и посмели, вопреки устоявшимся традициям, заниматься науками и сочинительством, стали именовать синими чулками. Сначала это была ирония, то есть тонкая, скрытая насмешка. Масла в огонь подлил адмирал Эдвард Боскауэн. Брутальный мужчина, настоящий вояка, заслуживший за свои подвиги два прозвища - «Неустрашимый старина» и «Кривошеий Дик», он постоянно насмехался над своей женой. Она (вы только подумайте!) вообразила себя писательницей! Бывает в салоне леди Элизабет и, так же как она, кропает какую-то белиберду! Ну не смешно ли?!
Сэр Боскауэн считал себя очень остроумным человеком, а потому щедро раздавал всем эпитеты. Салон, который с упорством, достойным лучшего применения, посещала его жена, он первым назвал «Обществом синих чулок». Вслед за ним дам и ученого-ботаника Стиллингфлита, занимающихся «дурью и блажью, которую стоило бы выбить из них палкой», все тоже стали называть синими чулками. Только теперь ирония уступила свое место сарказму – злому смеху.
Его подхватили все, кто не верил в то, что дамы вообще способны на что-то путное в науке. Ведь давно известно и определено место каждой женщины – кухня, церковь и детская. Вот и не стоит строить из себя то, на что Бог слабому полу разумения не дал. Не стал исключением и лорд Байрон со своей сатирой «Синие», не отстал и Мольер со своей комедией «Ученые женщины». А художник Оноре Домье создал целую серию сатирических картин, показывая синечулочниц монстрами. Словом, отношение к женщинам в то время – это смесь презрения и желания доказать, что все дамы есть существа без мозгов, и заниматься наукой им ни к чему. Ну обделены они Богом! И ничего с этим не поделаешь. Придется смириться.
Разумеется, дамы с этим не согласились, и появились разные «дамские» движения, провозглашающие равноправие. Интересно? Тогда читайте статью Марка Блау «Что такое суфражизм и кто такие суфражистки?» от 9. 4. 15 года. Россию тоже не обошли новомодные общественные течения. Правда, этих дам сразу же окрестили нигилистками. Про синий чулок тоже не забыли. И опять острили – зло и жестоко. И уродинки они, и глупы, и пользы от них ни на грош! Лучше бы больше о мужьях и детях думали!
Не дай мне бог сойтись на бале
С семинаристом в желтой шали
Или академиком в чепце!
Это уже Александр Сергеевич Пушкин. Дам он любил, но только тех, кто не забывал украшать себя и болтать «милую чушь». Умницы-разумницы великого поэта не прельщали, увлекался он только красавицами.
Русские нигилистки коротко стригли волосы, надевали только ту одежду, которая была им удобна. То есть движение «Долой кринолины!» ежедневно набирало немалое число сторонниц. Просто представьте себе, сколько всяких неудобных вещей должна была надевать женщина, чтобы следовать приличиям. Выше упомянутый кринолин не позволял свободно двигаться. Корсет стискивал тело так, что, сделав глубокий вдох, дама падала в обморок. А турнюр? С сооружением, наверченном на пояснице, можно было сидеть только на краешке стула и то недолго. Прически были громоздкими и очень сложными. В них подкалывали чужие локоны, начесывали волосы, укрепляли их разными пудрами и маслами, вплетали множество бантов.
Вот женщины и устроили себе праздник, сменив всю эту громоздкость на короткую стрижку и простенькое платьице с белым воротничком. И даже позволили себе подол укоротить! Немыслимое дело: видна была щиколотка! Стыд, срам и вселенский позор! А женщины все не унимались: подавай им теперь учебу в университетах! Да все норовили сугубо мужскими специальностями овладеть. Падение нравов налицо. А кто виноват? Все те же синие чулки – неймется им в кухне и детской!
Стали распускать слухи о том, что синие чулки против гигиены, что они не моются месяцами, что своим внешним видом не занимаются только потому, что страшны, как семь чертей и одна ведьма. Эти несправедливые, кстати сказать, слухи с удовольствием распускали холеные и ухоженные дамы, которые ни с кем из синечулочниц близко знакомы не были, но что-то о них слышали.
Сегодня выражение «синий чулок», сказанное в адрес женщины практически не употребляется. Иногда, правда, очень начитанные люди используют его, говоря о девушке, которая посвящает все свое время только учебе, скромно и совсем не модно одевается. Остальные – неначитанные – используют слово «ботаник» или «ботан». Вот так спустя столетия всплыло если не имя сэра Стиллингфлита, то его род занятий – он, как известно, был ученым – ботаником.
