В самой мечети, меж колон ковры стелены, а посередине – кошма златотканая. На ней – Ибрагим, сын Махмутека, внук Улуг-Мухаммеда, первоначальника ханства казанского, принесшего сей обычай избрания хана из земель Орды.
Четыре карачи, совершив краткую молитву, берутся за углы кошмы и поднимают под восторженные крики собравшихся тучного Ибрагима. Затем на его голову сыплются золотые монеты, толпа ликует, – то ли действительно ей так уж радостно, то ли карачи, советники ханские, хорошо приплатили, чтоб так глотки рвать.
– Ну что, Касим, выкусил? – завертелось в голове у Ибрагима. – До скончания века тебе теперь под курай Москвы плясать, а престола казанского не видать, как своих толстых ушей…
На майдан перед ханским дворцом в три жилья, то есть, по-нынешнему, в три этажа, да продлит Всевышний дыхание великого хана, выносятся чаны с дымящейся бараниной и жбаны с хмельным щербетом – хан накормит свой народ!
Отворяются, скрежеща засовами и ослепляя дневным светом узников, кованые двери тюрем-зинданов – хан объявляет волю!
Получат богатую милостыню нищие и убогие – хан добр и щедр!
Особым ханским фирманом, прочтенным глашатаями тут же, на майдане, отменяются дополнительные поборы и налоги, введенные еще Махмутеком – хан мудр и думает о своем народе!
Сегодня и завтра – праздник! Рекой льется сладкий щербет; рядом с мурзой в богатом казакине сидит простолюдин в одежде хэммала; из одного котла берут баранину джигит-воин и ханский улан, отпрыск древнего булгарского рода. И кажется, что так оно и будет при новом хане изо дня в день и до скончания века…
Ибрагим, в общем, был человеком не злым и не глупым. Если бы не этот мещерский князек Касим, его дядя и отчим, черта с два он бы ввязался в войну с великим князем московским. Иван, не то, что Василий, бежать за Волгу при появлении у стен Москвы трех тысяч конников, как это случилось двадцать восемь лет назад при великом Улуг-Мухаммеде, не станет. А Касим, собака, сторонников своих имеет и в Казани среди беков и мурз, и Иван ему мало, что не друг. Попросит Касим у великого князя воинов для подмоги, дабы на Казань идти, Иван помнется, но даст…
Восемь месяцев прошло с того дня, как в самом начале 1467 года предстал перед Всевышним хан Махмутек, отец Ибрагима. Тоже был, как Улуг-Мухаммед, великий воитель, самого великого князя Василия под Суздалем в полон взял. И еще не раз на Русь ходил, покуда не стал княжить на Москве Иван Васильевич. И как обломал он однажды зубы о полки Ивановы – понял, что с этим великим князем воевать – себе дороже, посему дальше споров торговых дело и не шло.
Все испортил Халиль, старший брат Ибрагима, поднятый на престол после смерти отца. Он изорвал в куски грамоту Ивана Васильевича, оскорбил ногайского посланника, поставив ханство перед возможностью двух войн сразу. И одна началась: ногайцы пересекли реку Самару, и вышли на Симбирские земли. После того, как они были все же разбиты, мир между ногаями и Казанью был закреплен женитьбой Халиля на дочери влиятельнейшего ногайского бека Темира Нурсалтан. Русские, узнав о поражении ногайцев, вступить в войну поостереглись, и все покуда улеглось.
Но Халиль умер. Характера он был вспыльчивого и необузданного, и как-то раз, топча ногами очередное послание русских, зашелся в кашле, выпучил глаза и упал замертво на дворцовые ковры. Тут-то и появился Касим, дядя и одновременно отчим, ибо, следуя древнему тюркскому закону, гласящему «а жены твоего брата становятся твоими женами, а его дети – твоими детьми», Халиль и Ибрагим, после смерти Махмутека, стали его детьми, а их мать – его женою.
Иван, как и предполагал Ибрагим, Касиму войско дал, тот стал воевать Казанское ханство, и потихоньку война между Касимовым и Казанью переросла в войну между Казанью и Москвой.
Первый поход русских полков на Казань кончился неудачей: они попали в засаду, и хан Ибрагим, лично предводительствующий казанским войском, не дал им даже переправиться через Волгу.
В том же 1468 году новая рать русских пошла из Галича на Вятку, но дальше стычек с казанскими беками под Муромом и Костромой дело не пошло. Ибрагим усиливался. С большой ратью он вступил в пределы России, взял Вятку и объявил ее своим улусом. Примечательно, что жители ее нисколько сему не противились и, кажется, признали себя подданными хана даже с облегчением: особой любви к государям московским они, собственно, никогда и не испытывали.
Это был вызов. Василий Васильевич наверняка бы смирился с этим обстоятельством, как смирился некогда с образованием на Оке Касимовского ханства. Но не таков был сынок Василия Иван. Вызов Ибрагима он принял и решил нанести ответный удар.
Вначале воевода Иван Руно едва не взял Казань, спалив ее посады и разграбив все имущество жителей предместий города. Затем под предводительством братьев великого князя, Юрия и Андрея, новые полки подошли к Казани и осадили ее, принудив Ибрагима заключить мир на условиях великого князя и отпустить всех пленников, попавших в неволю за последние сорок лет.
Возможно, Ибрагим был человеком слова: мир и данные им обещания, в том числе подчиняться «воле» великого князя не были нарушены последующие восемь лет. А, возможно, это было результатом все возрастающего влияния ханбике Норсалтан, ставшей, согласно древнему тюркскому обычаю, его второй женой после смерти Халиля. Вероятно, это она сдерживала патриотические порывы мужа постоять за державу и Аллаха и улаживала разного рода недоразумения посредством личной переписки с великим князем Иваном Васильевичем, продолжавшейся, ни много, ни мало, тридцать лет. Она без всякого «вероятно», стала другом и помощником мужа во всех его делах, вызывая неприязнь у первой жены Ибрагима – Фатимы, которая очень боялась, что кроме мужа, Нурсалтан отнимет у ее детей и престол…
Один раз все же удержать мужа Нурсалтан не удалось: поссорившись с великим князем, Ибрагим в начале 1478 года пошел на Вятские земли, пожег села и привел оттуда много пленников. В ответ на это великий князь весной выжег закамские селения, а его воевода Василий Образец дошел до самых казанских стен.
Ибрагим запросил мира, заключил его примерно на тех же условиях, что и девять лет назад, потом заболел и умер.
Разгорелась борьба за престол между сторонниками старшего сына Фатимы Ильхама – должность хана в известной мере была выборной – и желающими видеть в правителях старшего сына Нурсалтан Мухаммед-Эмина.
Сторонники Фатимы и Ильхама победили. Гордая Нурсалтан, отправив Мухаммед-Эмина в Москву к Ивану Васильевичу, с младшим, Абдул-Летифом уехала в Крым. Казанью стал править Ильхам…
