Д.А. Корсаков. Из жизни русского дворянства прошлаго времени.
Такой ярой картежницы еще не знал свет. Она могла играть в вист и ералаш утром, днем, вечером, ночью и снова утром, куря при этом крепкие сигары или даже трубку модного в то время табаку фабрики Жукова. Жила она на одной из самых живописнейших казанских улиц – Красной (отсюда и такое название, что значило в те времена «красивая») в собственном, одном из лучших на всей улице, доме, а на лето уезжала в свое имение Кулаево, стоявшее на правом берегу Меши и входившее тогда в границы Лаишевского уезда (ныне село Кулаево находится на территории Пестречинского района). Ее Сиятельство была богата, владела имениями еще и в Казанском уезде, - чего же не играть с утра до вечера, курить сигары да попивать бесконечные чаи со своими подружками – картежницами? Кроме того, казанцы вообще были слабоваты на картишки. Вист, бостон, экаре и прочие карточные удовольствия имели место быть на каждом званом обеде, балу и иной пирушке поплоше, и расписать «пульку» было для казанской «интеллигенции» всегда в радость.
Ее Сиятельством Варвара Николаевна была не всегда. До этого она носила фамилию Стрелкова и роду была, по словам профессора Императорского Казанского университета Дмитрия Корсакова, «недавняго и незначительнаго».
По родословной Стрелковых, предком их был Алексей Матвеевич Стрелков, служивший в 1707 году «у расправных дел» при казанском воеводе Никите Алферьевиче Кудрявцеве. Отцом Варвары был надворный советник Николай Яковлевич Стрелков, а матерью – потомственная казанская дворянка Анна Ивановна из рода Нееловых.
После смерти родителей, их собственность перешла Варваре Николаевне и двум ее братьям, Александру и Михаилу. Оба они прожили недолго: Александр, мот и пьяница, умер, не оставив потомства, а Михаил, будучи юнкером, был затоптан собственной лошадью во время полковых учений. Таким образом, не отличающаяся ни происхождением, ни красотой – а была она, по словам современников, небольшого росточка, кривобока и сильно сутула, да к тому же шепелявила, - Варвара Николаевна, приготовившаяся было влачить существование старой девы, становится завидной невестой, - все имения и имущество братьев перешло к ней одной.
Говорят, она обладала прекрасными душевными качествами: была умна, добра, приветлива со всеми и не жалела для друзей ничего такого, что иные не отдали бы ни за какие коврижки. Однако вовсе не ее душевные качества пленили обладателя одной из самых аристократических фамилий России князя Алексея Александровича Долгорукого, сделавшего ей предложение, а ее богатство, ибо князь, «состояние котораго, - как пишет Корсаков, - пошатнулось во время его широкой холостой жизни на службе в гвардии», был почти нищ. А получив в приданое большое и крепкое село Кулаево и сделав Варваре Николаевне дочку и сына, Алексей Александрович в середине 50-х годов XIX столетия смылся из Казани, предоставив жене одной воспитывать детей.
Вообще, муж Варвары Николаевны был пустым взбалмошным человеком, и она, наверное, не раз пожалела, что не осталась в старых девах. Он был из тех, кто «прожигал жизнь», легкомысленно и бездумно. Брал взаймы под векселя и закладные на имения, состояние его все более и более расстраивалось и, наконец, рухнуло окончательно: его казанские имения Долгоруково, Важи и Дятловка в Спасском, Люткино и Травкино в Лаишевском уездах были проданы с публичного торга за долги.
Кончил он свои дни тоже плохо. Во второй половине 50-х годов в одном из петербургских притонов ему перерезали горло…
А Варвара Николаевна после его смерти, потеряв обоих детей еще во младенчестве, уже как княгиня Долгорукая, вышла в начале 60-х годов XIX столетия замуж за отставного кирасирского полковника Всеволода Николаевича Пыхачева и прожила с ним счастливо пять лет, как оказалось, последних в ее жизни.
