С самого детства отличался Алешка Титищев угодливостью да расторопностью. Угождал отцу и деду, угождал знакомцам, был остер на ум не в смысле шуточек и потех, но в понимании порученного дела, то бишь схватывал все на лету. Не по летам обладал Алешка такими чертами характера, которые приходят только с жизненным опытом: осторожностью, предусмотрительностью и предугадыванием результатов тех или иных поступков и событий.
Парнем он Лешка шустрым, а посему подался еще в юном возрасте в Москву. Известное дело: дома жить – чина не нажить. И через какое-то время угодливый вьюноша сделался денщиком самого государя и первого императора Российской державы Петра Великого. Верно, фамилия знатная роль свою сыграла да отпавшее во времени княжеское титло.
Расторопность, предусмотрительность и угодничество пригодились и после смерти Петра Алексеевича. Дворянин-рюрикович Алексей Данилович Татищев пришелся ко двору и императрице Екатерине I, и недолговременному Петру II, и государыне Анне Иоанновне, и имперскому регенту герцогу Бирону, и царице Елизавете Петровне.
При Анне Иоанновне Алексей Данилович был пожалован придворным чином камергера, а при Елизавете Петровне был высочайше назначен исправлять должность генерал-полицемейстера Санкт-Петербурга с производством в чин генерал-поручика.
Алексей Данилович Татищев был не первым в истории Петербурга генерал-полицемейстером. Однако именно он вознес сию должность на небывалую высоту. Генерал-поручик Татищев был не только начальствующим над всей полицией столицы державы российской, но и главой всех российских полицейских служб. Такие его функции были сродни обязанностям будущих министров внутренних дел. Генерал-полицеймейстер не подчинялся ни Правительствующему Сенату, ни зловещей и всевидящей Тайной канцелярии. Он был подотчетен лишь «высшей» власти.
В 1746 году Алексей Данилович Татищев подал Сенату проект клеймления преступников, считая его удобным и весьма подходящим в деле поимки бежавших тюремных и каторжных сидельцев. Проект предлагал ставить на лоб осужденному клеймо в виде буквы «В», на правую щеку литеру «Р», на левую – «Ъ». Получалось – ВРЪ, то есть «ВОР».
– Но, как же так? – возразил Татищеву один из дотошных сенаторов. – Ведь бывают случаи, что иногда невинный обретает незаслуженное тяжкое наказание, а потом невиновность его вдруг обнаруживается. Каким же образом освободите вы сего человека от этих поносительных знаков на лице?
– Весьма и весьма простым, – улыбнулся в ответ Алексей Данилович. – Надлежит лишь к слову «вор» прибавить еще две литеры: «не».
Проект Татищева был скоро одобрен Сенатом и утвержден императрицей Елизаветой. Петровной. Юстиц-коллегия изготовила надлежащие клейма, и они были разосланы по всем губерниям России. Клеймение преступников применялось весьма широко и со временем несколько видоизменилось: вместо клейма «ВРЪ» ставилось «КАТ», что означало – «каторжный».
Отменено было клеймение лишь в шестидесятые года девятнадцатого столетия императором-освободителем. Очень может быть, что Александр II в этом вопросе сильно поторопился…