Помимо гаданий и всякого рода ворожбы, о коих писано-переписано, и повторяться – себе вредить, во все дни Святок устраивались маскарады и вечеринки. Вот на них стоит остановиться подробнее, поскольку Святки ассоциируются с гаданиями, а гадания и ворожба занимали, в первую очередь, один день. Вернее, вечер 31 декабря. А что мы знаем о тогдашних вечеринках и маскарадах? Нет, не в губернаторских дворцах и Дворянских Собраниях, а на квартирах мещан и домах простых обывателей? Как справлялись святочные дни в пригородных слободах? В селах и деревнях? Вот об этом написано немного. Если не сказать – мало.
Заводилами вечеринок и маскарадов на Святки была, естественно, молодежь. На них гуляла вся пригородная слобода.
Все начиналось с оргвопросов: кто участвует, по сколько сбрасываемся, где гуляем, какова «культурная программа». Разрешение этих вопросов брала на себя мужская половина участников вечеринки. По два-три рублишка с носа собиралась необходимая сумма, закупалась закусь и питье, сладкое для девиц и нанималась «музычка», без которой, начиная со второй половины позапрошлого столетия, не обходилась уже ни одна крупная гулянка. «Музычкой» служил либо небольшой оркестрик из местных музыкантов или даже приглашенных «с города», либо обходились гармонистом. Затем отыскивалось место – у кого-нибудь в доме, чаще у девицы, – и начиналось веселие!
Общий стол организовывался в зале. По одну его сторону рассаживались добры молодцы, по другую – красны девицы, разряженные и надушенные о-де-колоном. И вечеринка открывалась. Степенная, с разговорами и неспешным чаепитием. Обращались девицы с парнями все сугубо на «вы», хоть и проживали, к примеру, на одной улице с малолетства. Незнакомые друг с другом переглядывались, знакомились, и начиналось зарождение симпатий.
Время от времени, добры молодцы отлучались, якобы «проведать музычку», прикладывались к стопарю водки – а стол с водкой и закусью находился отдельно от большого стола – и возвращались к общему столу, на ходу дожевывая хрустящую шляпку соленого груздя или кусочек вымоченной в уксусе селедочки с колечком лука. Выглядели они уже бодрее и становились словоохотливее.
Красны девицы открыто тоже не выпивали, но и у них имелся некий секретный закут с наливками и настойками, куда они незаметно наведывались.
Напившись, таким образом, «чаю», девицы затягивали:
Со вьюно-ом я хожу,
С золоты-ым я хожу…
Затем «по программе» начиналась танцевальная «кадрель», после коего завязывались всякого рода игрища. Нередко они заканчивались поцелуями...
В маскарадах, что устраивались на Святки, участие принимали все, начиная от детей и кончая стариками. Рядились все они в самоделковые костюмы, договаривались, в какой дом нагрянут, и потом отправлялись пугать хозяев своим количеством и видом. Конечно, не было среди таких гостей ни декольтированных дам, ни прилизанных кавалеров во фраках и гусарских ментиках. Зато было на слободских маскарадах искреннее веселье и здоровый цинизм. Все кружилось, шумело, плясало и требовало выпить.
Ряженый торговцем, дефилировал по зале с лукошком в руках и, приставая ко всем, вопил противным голосом зазывалы:
– А вот яйца! Купи яйца, не прогадаешь!
Одетый под татарина-ямщика, еле стоя на ногах, хватал всех проходящих мимо за локти и кричал, вытаращив глаза:
– Э, знакумый. Паэдим катасэ! Лушади якше!
А вот «немцы». Супружеская чета под ручку.
Как и положено иноземцам, они ведут себя степенно и достойно. Только вот у гера цилиндр весьма смахивает на сапог дембеля времен маршала Гречко, сюртук весьма ихношен, а тесные панталоны лопнули на... интересном месте. И смотрит он на окружающих брезгливо. Правда, через пенсне из картона.
Его супруга в допотопном кисейном платье времен Голгофы, а кринолины вовсе не из китового уса, а из обручей от бочек. Мантилья ее до того почикана молью, что страшно дотронуться. Лицо строгое, но время от времени на нем отражается еле сдерживаемая гримаса смеха. И когда гер-супруг на коверканном русском интересуется у хозяина дома, куда ему пройти, чтобы попасть в ватер-клозет, его супруга не выдерживает и прыскает смехом. Хохочет и сам «немец».
Турки с полотенцами вокруг головы, с усами из бараньего меха; бесенята с хвостами; одноглазые пираты с деревянными ногами; «Офелии», арапчата, парочка «Левиафанов» в водорослях из крашеного тюля; механические куклы-андроиды... И все это хохочет, пьет, закусывает, пляшет и устраивает в доме такой бедлам, что хозяевам придется весь следующий день наводить в нем хотя бы относительный порядок.
Ночью же вся эта маскарадная гурьба отчаливает по домам, чтобы назавтра, вырядившись вновь, ввалиться в еще чей-нибудь дом и навести неразбериху и полный хаос уже там.
А что? Святки же!