Может быть, и можно – если речь идёт о простейшей мелодии, поддержанной «тремя блатными аккордами». Но представьте себе огромный оркестр, которому надо исполнить симфонию! Множество инструментов, и у каждого – своя мелодическая линия (своя партия – как это называют музыканты). Чтобы исполнение состоялось, композитору придётся каждому музыканту наиграть его партию (а продолжительность 4-х-частной симфонии – минут 30-40, а то и больше), да не один раз – пока точно всё не запомнит, и только тогда можно будет перейти к оркестровым репетициям, в процессе которых всем придётся объяснить, когда вступать, сколько молчать… разучивание затянется на многие месяцы (и это будет только одно произведение!). А после смерти автора симфония вообще перестанет исполняться – ведь исчезнет «носитель информации»… т.е. сейчас-то ещё был бы какой-то шанс восстановить по звукозаписи – а во времена В.А.Моцарта и Л.Бетховена звукозаписи не было… Да что говорить – при таких обстоятельствах и не возникло бы ни симфонии, ни оперы, ни оратории – всё так бы и осталось в пределах простейших и коротких произведений, которые можно легко запоминать и передавать… и оркестровой музыки бы не возникло, и хоровой…
Нотная запись возникла потому, что была нужна – чтобы произведение не было «привязано» к автору, чтобы его легко мог выучить любой другой музыкант, и конечно – чтобы музыка не умирала вместе с человеком, создавшим её.
Первые дошедшие до нас образцы таких записей сделаны в Древней Греции. В те времена звуки определённой высоты обозначались буквами – к слову, такой способ записи существует и сейчас, это удобно, в частности, для обозначения аккордов (указывается с помощью буквы нота, являющаяся основанием аккорда, и его тип – с помощью цифр; именно так обозначают аккорды, например, гитаристы-любители).
В Средние века поначалу вообще не было нот, их роль выполнял... регент – человек, дирижирующий церковным хором: с помощью особых ручных знаков он показывал хористом направление движения мелодии (вверх или вниз, на какой интервал) – это было не особенно сложно, ведь григорианский хорал, звучавший под сводами средневековых соборов, был одноголосным). Как передать такую информацию другому человеку? Конечно, нарисовать схематически движения рук дирижёра – и, видимо, монахи пытались это делать. Со временем эти записи оформились в особую знаковую систему, названную невменной нотацией (от слова «невма» – «знак», «кивок»). На Руси аналогичные письмена назывались «крюками», или знаменами (отсюда название – знаменный распев).
Невменная нотация не была единой: существовала аквитанская нотация, бретонская, лотарингская и др. – всё это вносило определённую путаницу. К тому же, как и ручные знаки регента, невмы обозначали направление и тип движения мелодии, но не высоту отдельных звуков. Определённая логика в этом есть – ведь основным носителем смысла в музыке является не абсолютная высота звука, а изменение его высоты, мелодические ходы. Но как узнать при этом, например, с какого звука начинается мелодия? А это важно: начнёшь слишком высоко – потом можно «не вытянуть» самые высокие звуки мелодии (так недолго и вывести прихожан из молитвенного настроения!). Поэтому появляются попытки усовершенствовать систему записи – например, совместить невмы со схематическим изображением струн арфы или лютни. Позднее это породило систему записи, альтернативную нотной – т.н. табулатуру, основанную на схематическом изображении струн и ладов. Ею по сей день пользуются любители – особенно гитаристы (а в эпоху Возрождения часто пользовались лютнисты). Но и это не выход: инструментов много – у них разное количество струн, разный строй… какой взять за основу? Для каждого инструмента – свою систему записи? А как записать в таком случае вокальную партию?
Подлинную «революцию» в системе записи музыки произвёл в начале XIв. бенедиктинский монах Гвидо д’Ареццо. Его эта проблема касалась вплотную – в его монастырские обязанности входило обучение монахов церковному пению.
Что же сделал Гвидо? Прежде всего, он придумал нотный стан – правда, он выглядел не совсем так, как сегодня: линеек было четыре, и они окрашивались в разные цвета. Конкретную высоту обозначали буквы – позднее они трансформировались в известные нам ключи (скрипичные – из латинской буква g обозначающей ноту соль, басовый – из F (фа) и др.). Ноты же располагались как на линейках, так и между ними – в виде закрашеных квадратиков.
Кроме того, Гвидо ввёл слоговые обозначения нот, которыми мы пользуемся до сих пор. Откуда взялись слоги? Да очень просто! Это первые слоги строк гимна святому Иоанну Крестителю – это была молитва певцов, и в переводе с латыни текст её таков: «Чтобы слуги твои голосами своими смогли воспеть чудные деяния твои, очисти грех с наших опороченных уст, о, Святой Иоанн». Каждая следующая строка в этой мелодии начиналась на ступень выше предыдущей – так что для обозначения нот подходило идеально (последняя ступень – си – это аббревиатура Sancte Ioannes, «Святой Иоанн»). Вот только первая ступень называлась у него не «до», как сейчас, а «ут»; название же «до» ввёл в XVI веке музыкант Дж.Дони – то ли от слова Dominus (Бог), то ли от собственной фамилии…
Какое значение имела реформа Гвидо, можно судить по её результатам: время подготовки певчих сократилось с десяти лет до двух (!) – недаром новую систему нотной записи одобрил сам папа римский! Позднее к 4-м линейкам добавилась пятая. Всем была хороша эта система – вот только она фиксировала лишь высоту звука. А ведь в музыке имеет значение ещё и его длительность. Потому-то до сих пор спорят музыковеды, как следует расшифровывать ритм, например, в песнях трубадуров – ведь ритм тогда не записывался…
Эта проблема была решена в т.н. мензуральной нотации в 1250—1600 гг. Основоположником её считается немецкий музыкант-теоретик Франко Кёльнский, живший в XIII веке. Длительность звука определялась формой головки ноты (квадратной или ромбической) и штилем («палочкой», пририсованной к ноте) – он мог наличествовать или отсутствовать, у него мог быть «хвостик» – или ж его не было) – словом, это было уже очень похоже на те ноты, которыми мы пользуемся сейчас. Первоначально все ноты были чёрными – с середины XV века их более длинные стали обозначаться белыми (незакрашеными) нотами.
На рубеже XVI-XVII веков ноты приобретают привычную нам округлую форму. Собственно, c XVII века значительных изменений в системе нотной записи уже не было.
Вот таким долгим и непростым был путь к системе нотной записи, которой мы пользуемся сегодня. Бывает, современным композиторам приходится изобретать какой-нибудь новый знак для обозначения своих нововведений – но в целом всё остаётся неизменным, поскольку ничего более удобного пока не придумано.
