Можно сказать, что жестокость и свирепость тождественны по своим результатам – и то, и другое предполагает причинение страданий или даже смерти живому существу, вот только происходит это по-разному… Какой образ встает перед у вас перед глазами, когда произносят слово «свирепый»? Наверное, разъяренный бык, или лающая, рвущаяся с цепи собака, готовая вас укусить… или – человек, который ведет себя подобно этим животным. Иными словами, свирепость ассоциируется с возбуждением, с «перехлестывающими» эмоциями – для некоторых животных это даже естественно. Разумеется, для человека такое поведение естественным назвать нельзя, но все же если человек даже совершает убийство в таком состоянии (это называется состоянием аффекта), у него есть неплохие шансы быть оправданным или хотя бы отделаться условным сроком. А вот за «убийство с особой жестокостью» закон смягчающим обстоятельством не считает – напротив, предписывает за него более суровое наказание, чем за обычное убийство… получается, что свирепость и жестокость противоположны?
А что вообще вкладывается в понятие жестокости? В каких случаях суд будет применять упомянутую статью? Если преступник перед тем, как убить человека, истязал его, если сознательно избрал такой способ убийства, который предполагает медленную и мучительную смерть (например, сожжение заживо). Сюда же относится и причинение моральных страданий – например, когда преступник убивает ребенка в присутствии матери…
А если отвлечься от судебной практики – что мы можем ассоциировать с жестокостью? Убийство ребенка – несомненно, жестоко… убийство собственного ребенка – вообще мрак беспросветный, сразу рисуется образ законченного монстра... а как это может происходить на практике?
… Молодая, симпатичная женщина с маникюром, явно сделанным в не самом дешевом салоне красоты, с золотыми сережками в ушах, золотой цепочкой на шее и золотым колечком на пальце, мило улыбается: «Зачем мне этот ребенок, не стану нищету плодить!» И где же тут оскаленные зубы, перекошенное лицо и прочие атрибуты свирепости? Нет их и в помине – вообще никаких эмоций, а ведь она сейчас войдет в кабинет к врачу, который с ее подачи убьет ее ребенка… Вот так и совершаются жестокие поступки – без эмоционального возбуждения, без чувств.
«До мая 1943 года все дети, родившиеся в лагере, зверским способом умерщвлялись: их топили в бочонке. Это делали медсестры Клара и Пфани, – вспоминает бывшая узница Освенцима». И этих самых Клару и Пфани тоже невозможно представить свирепыми – они просто спокойно выполняли свою работу, вынося детей, как уборщица выносит мусор…
Вот в этом и заключается главное отличие между свирепостью и жестокостью. Свирепость – это «перехлест» эмоций, жестокость же всегда хладнокровна. В отличие от свирепости, жестокость предполагает осознание страданий жертвы, поэтому свирепым может быть и животное, жестоким – только человек разумный. Свирепость можно назвать проявлением звериной природы в человеке, жестокость же – проявление чисто человеческое, но ничто не говорит об утрате человеческого облика с такой ясностью, как она. И потому о свирепом человеке можно сказать, что он «скатился на уровень животного» – о жестоком человеке такого сказать нельзя: такой человек находится не только за пределами человеческой природы, но и за пределами природы вообще.
