Действительно, почему? Ведь страх, который такие фильмы должны вызывать «по определению» – далеко не самое приятное состояние, зачем вызывать его искусственно?
Прежде всего, страх – это эмоция. Эмоции – как и все проявления человеческой психики – проявление деятельности мозга, точнее, определённого его отдела – лимбической системы, которая подчиняется тем же законам, что и все органы: то, что перестаёт работать – отмирает… вот пролежите вы год в постели – на ноги встать не сможете, даже если они не будут повреждены, перестанете есть – атрофируется желудок, так же и се отделы мозга для нормальной работы нуждаются в постоянном функционировании… причём в полном объёме! И чтобы нормально работали отделы мозга, ответственные за эмоциональную сферу, человек должен испытывать все эмоции – и страх в том числе.
Разумеется, отрицательные эмоции (включая страх) надо получать строго дозировано – их нередко сравнивают с солью: без неё вы суп есть не станете, но если на кастрюлю супа будет килограмм соли… Но беда в том, что дозировать страх в реальности невозможно – да и подвергать себя опасности лишний раз не хочется… Вот и удовлетворяет человек свою потребность в страхе с помощью искусства – дозировано, а главное – безопасно. А поскольку «важнейшим их искусств для нас является кино» – самое доходчивое, требующее менее всего усилий при восприятии – особенно полюбились публике в таком качестве фильмы ужасов.
Я помню времена, когда эта сторона «реакционного буржуазного искусства» обрушилась на отечественного (тогда ещё советского) зрителя. Сначала были кассеты, которые либо передавали друг другу, либо счастливые обладатели видеомагнитофонов устраивали коллективные просмотры для друзей… одна моя родственница, посмотрев в гостях у коллеги «Зловещих мертвецов», ночью не на шутку испугалась развешанных на балконе полиэтиленовых пакетов. Потом появилось кабельное телевидение – фильмы ужасов показывали по пятницам – о, как я ждала каждой пятницы!
Но скоро схлынул восторг перед новомодной заморской диковинкой (о, как легко попадаются на это подростки!) – и «ужастики» приелись… приелись по одной простой причине: ужаса-то они не вызывали! Они играли не на страхе, а на отвращении, в избытке преподнося полуразложившуюся плоть, чавканье человеческими мозгами и тому подобные натуралистические подробности (может, это и было неплохим психологическим тренингом для тех, кто планировал избрать профессию патологоанатома или судмедэксперта – но у меня-то таких планов не было).
Сюжеты тоже особого страха не внушали – поскольку я выучила их наизусть… впрочем, почему я говорю во множественном числе? Сюжет-то был один: несколько человек волею судьбы оказываются в некоем отрезанном от внешнего мира пространстве (будь то глухая деревня или подводная лодка), где сталкиваются с неким проявлением (либо мистического происхождения, либо результатом чьих-то безответственных экспериментов), которое медленно, но верно, кушает их по очереди (вариант – переделывает, заставляя кушать друг друга), скушают всех или один-два выживут – это уже детали, особой роли не играющие. Никакого сострадания к этим героям не было и в помине – в силу их повышенного идиотизма: там, где любой нормальный человек хотя бы попытается убежать – они делали огромные глаза и верещали, покорно ожидая, пока их скушают… прошу не судить меня строго за отсутствие сострадания: всё же сопереживание героям произведений строится во многом на идентификации себя с ними – а отождествлять себя с недоинтеллектуальными существами не так-то приятно!
Но справедливости ради следует признать: в тех же «Зловещих мертвецах» был всё же момент, который действительно вызывал ужас! Мёртвая героиня встаёт из могилы, приставляя отрубленную голову – и танцует вальс, сопровождаемый «механической» вальсовой мелодией… никакого грубого натурализма – просто происходит то, чего в принципе происходить не может, причём выглядит совершенно естественно... такое мы с вами все видели. Где? Да во сне! В сновидениях совершенно невозможные вещи переплетаются с чем-то реальным – и мы не замечаем их противоестественности, пока не проснёмся… потому-то чтобы сознание «приняло» такое, оно должно «согласиться» принять – «уснуть»… а сон разума, как известно, «порождает чудовищ»! Вот такое противоречие сна и яви действительно вызывает ужас – потому, что «выбивает почву из под ног» у разума… и это гораздо страшнее, чем если вам подчёркнуто конкретно предъявляют сырое мясо с истекшим сроком годности! Впечатление усугубляется музыкой: типичный вальс – но с «шатающейся» тоникой и угловатыми интонациями, которые весьма сложно было бы пропеть – тоже «смещённая система координат», лишающая точки опоры… тоже страх!
Трудно сказать, почему автор «Зловещих мертвецов» не заметил собственной удачной находки – и построил весь остальной фильм совершенно на других эстетических принципах (точнее, на полном отсутствии эстетики).
Я вспоминаю – а встречала ли я фильмы ужасов, целиком построенные на такой вот эстетике? Да, встречала! Это был фильм Л.Хилльера «Дочь Дракулы». Поставлен он в 1936 году, когда ещё не было ни компьютерных «чудес», ни умопомрачительной техники для создания спецэффектов… ну чем тогда можно было напугать? Если и пугали тогда – то у современного зрителя такие «ужасы», наверное, вызовут лишь снисходительную улыбку?
Тем не менее, фильм вызывает неподдельный страх… Да, здесь нет как такового пугающего видеоряда – зато постоянно присутствует терзаемый ужасом человек, прежде всего – ужасом перед самим собой. Простая, милая женщина, с которой так легко отождествить себя (и потому так легко сочувствовать ей) смотрит в зеркало, а там – пустота… есть ли что более страшное, чем увидеть пустоту вместо себя?
Пожалуй, самая страшная сцена в фильме – когда героиня, предаваясь воспоминаниям о далёкой родине, наигрывает на фортепиано светлую лирическую мелодию – которая постепенно омрачается низким регистром и уплотняющейся фактурой – такое впечатление, что не она управляет исполняемой музыкой, а музыка начинает жить своей жизнью, лишая её воли. Страх – главный «герой» фильма ужасов – это страх перед собственными тайными желаниями, перед «тёмной стороной» своей души – и такой страх гораздо реальнее, чем любые выдуманные чудовища (даже если он рядится в фантастические одежды, в данном случае – в образ вампира)… а реальнее – значит, страшнее!
Остаётся только пожалеть, что режиссёры позднейших времён чаще «идут другим путём»… и потому никого не могут по-настоящему напугать!