icon-star icon-cart icon-close icon-heart icon-info icon-pause icon-play icon-podcast icon-question icon-refresh icon-tile icon-users icon-user icon-search icon-lock icon-comment icon-like icon-not-like icon-plus article-placeholder article-plus-notepad article-star man-404 icon-danger icon-checked icon-article-edit icon-pen icon-fb icon-vk icon-tw icon-google
Леонид Девятых
Люди, биографии

Чем заслужил память Лев Николаевич Энгельгардт

  • 4291
  • 9

Чем заслужил память Лев Николаевич Энгельгардт

С
«Становись на колени – видишь, как ты вырос велик; иначе не могу тебя обнять».

Павел I Льву Энгельгардту. Казань, 1798.

1.

Причиной появления Энгельгардтов в России послужила Грюнвальдская битва 1410 года, накрепко засевшая в памяти еще со школьных времен из-за своего необычного для русского уха названия, пронизанного духом средневековых замков, рыцарских турниров и тяжелых знамен Тевтонского ордена. Дело в сей битве, кажется, решили три смоленских полка русских дружин, а хитрые поляки и литовцы, как обычно, были как бы рядом, чтобы потом, после разгрома рыцарей Тевтонского ордена, иметь основание сказать «и мы пахали». Энгельгардты жили тогда в Силезии, являлись рыцарями Тевтонского ордена и после разгрома оного вынуждены были быстренько продать свои земли и перебраться в Ливонию, предложив себя уже Ордену меченосцев.

По семейному преданию, Энгельгардты были старинной немецкой дворянской фамилией и жили до 1380 года в Швейцарии. В 1380 году некто Ганс Энгельгардт переселился из Швейцарии в Силезию, а в 1414 году его потомок Валентин фон Энгельгардт продал свой замок Шналленштейн и переселился в Ливонию. От него и пошли лифляндские и смоленские Энгельгардты, упоминаемые «Гербовником Всероссийской Империи» в части VI и графом Александром Бобринским в его исследовании «Дворянские роды». Правда, были еще остзейские, курляндские и даже бургундские Энгельгардты, но по причине их огромной отдаленности от интересующего нас конкретного Энгельгардта – Льва Николаевича, трогать эти роды не представляется необходимым.

В 1558 году был взят в плен и увезен в Россию потомок Валентина фон Энгельгардта Роберт с сыновьями Каспаром, Михаилом и Фомой. В 1560 году Роберт умер, а сыновья поступили на русскую службу. Затем Фома вернулся в Лифляндию и умер холостым, Михаил подался в Швецию, а Каспар только и делал, что женился и рожал детей. Сын его, Вернер, прослужив полжизни в Москве в немецкой гвардии, выехал вместе с другими в 1611 году в Смоленск, сопровождая посольство к польскому королевичу Владиславу, остался там, перешел на службу к польскому королю, получил от него чин генерал-лейтенанта и ряд поместий близ Смоленска. Так Энгельгардты стали смоленскими помещиками.

По взятии Смоленска государем Алексеем Михайловичем в 1654 году, старик Вернер прослезился, махнул на все рукой, принял присягу русскому царю, окрестился, выбросил приставку «фон» и стал уже русским помещиком с имениями в Смоленской губернии, что оставил за Энгельгардтами Тишайший русский царь. Вскоре Вернер, коему при крещении было дано православное имя Еремей, умер, оставив трех Еремеевичей, Степана, Юрия и Ивана, от коих и пошли все смоленские Энгельгардты. А в 1766 году 10 февраля в деревне Зайцове Касплинского тогда уезда Смоленской губернии родился праправнук Вернера-Еремея – Лев Николаевич Энгельгардт, крепкий симпатичный мальчуган, ради коего, собственно, и затеялся этот очерк…

2.

Отец у Левы, Николай Богданович, был статский генерал, матушка – Надежда Петровна, из рода Бутурлиных, была, стало быть, генеральшей. Было у него еще трое дядьев – Андрей, Иван и Федор Богдановичи, в разное время бывшие уездными предводителями дворянства.

Незнамо почему при такой многочисленной родне, воспитывался в малых летах Лева Энгельгардт у своей бабки в селе Кирманы Арзамасского уезда Нижегородской губернии. Именно она настояла назвать внука Львом, в память своего сына Льва, погибшего в годы Семилетней войны, иначе бы носить мальчишке имя Харлампий, что выбрали для него родители. Может, она выпросила у родителей внучка на время, может, мудрый Николай Богданович нарочно отдал ей Леву, ибо знал ее методы воспитания и приветствовал их, сознавая, что дома ничего подобного не допустят.

А воспитание бабушкино было весьма своеобразно. Зимой Лева выбегал в одной рубашке и босиком на мороз и резвился с дворовыми ребятами; кормился самой грубой пищей и еженедельно парился в бане за версту от дома, откуда потом его везли в открытых санях.

Так продолжалось до 1774, пока не умерла бабка, а отец не стал полковником и воеводой в Витебске, куда и привезли 8-летнего Леву.

В Витебске к нему приставили дьячка, коий научил его начальной грамоте, а через два года наняли учителем отставного поручика, что за 60 рублей в год стал обучать его русскому письму, немецкому языку и четырем арифметическим действиям. Языку французскому он выучился у гувернантки, выписанной из Вильны для его старшей сестры Варвары.

В 1778 году Николай Богданович был перемещен в Полоцк председателем Гражданской палаты, а Леву отвозят в Смоленск в пансион Эллерта, где он воспитывался год. « Вся ученая деятельность его, - писал Энгельгардт в своих «Записках», - состояла в сокращенном преподавании всех наук, то есть катехизиса, грамматики, истории, географии, мифологии... и в принуждении учеников затверживать наизусть французские фразы, но зато строгостью содержал пансион в порядке, на совершенно военной дисциплине: бил без всякой пощады за малейшие вины ферулами из подошвенной кожи и деревянными лопатками по рука, секал розгами и плетью, ставил на колени на три и четыре часа: словом, совершенный был тиран. Но, кажется, для меня таковой был и нужен…». Через год Лева вернулся в Полоцк и был заочно определен в Преображенский полк сержантом, а затем еще два года служил и обучался разным инженерным воинским наукам.

В 1783 году Лева, наконец, очно явился на службу в Преображенский полк в Санкт-Петербург, коим начальствовал тогда генерал-майор Николай Алексеевич Татищев, приятель его отца.

А затем Лев Энгельгардт попал в число ординарцев к светлейшему князю Григорию Александровичу Потемкину, всесильному и всемогущему, что было совсем не случайно, ибо был Потемкин так же смоленским помещиком, а, кроме того – дальней родней всем смоленским Энгельгардтам через своего племянника Василия Васильевича Энгельгардта.

В конце 1785 года умерла Надежда Петровна, жившая в Санкт-Петербурге и безуспешно лечившаяся от целого букета болезней, начинающих неотвратимо преследовать человека на закате его жизни. И в это время выпустилась из Смольного «монастыря» его сестра Александра. Надлежало привести ее к отцу в Могилев, где тот служил вице-губернатором, и Лев Николаевич получает от Потемкина, согласно вольностям дворянским, бессрочный отпуск: захочешь – вернешься на службу, а коль нет – так Бог тебе судья. Получив чин секунд-майора, Лев уезжает из Санкт-Петербурга с тем, чтобы более уже никогда туда не вернуться.

После объявления войны Турции российский дворянин Лев Николаевич Энгельгардт не счел возможным заниматься только экономическими улучшениями в своих смоленских имениях. Он поступает в Украинскую армию фельдмаршала Петра Александровича Румянцева в кавалерийский корпус своего родственника генерал-майора Василия Васильевича Энгельгардта и определяется в Сибирский полк.

Участвовал Лев Николаевич во многих боях, а еще в штурме Праги 24 октября 1794 года под командованием великого Суворова. Говорили, что раненый генерал Костюшко передал свою саблю именно Энгельгардту.

В 1798 году Лев Николаевич производится в полковники, получает в награду шпагу и Аннинский крест и переводится в Казанский военный округ. Отличившись со своим батальоном на смотре войск под Казанью на Арском поле во время визита императора Павла I в 1798 году в Казань, Лев Энгельгардт испрашивает себе отпуск и женится на дочери известного московского масона Петра Татищева Екатерине, имеющей по матери и по отцу казанские корни.

В мае 1799-го Император жалует его чином генерал-майора и назначает «шефом Уфимского полка» и командором. А «в исходе ноября, – как пишет сам Энгельгардт в своих «Записках», – по просьбе моей я отставлен с мундиром, что при государе императоре Павле считалось большой милостью».

Жили Лев Николаевич с Екатериной Петровной в ее имении в Каймарах верстах в двадцати от Казани. На зиму переезжали в город, где снимали дом Юшковых на Б. Лядской, что есть ныне улица Горького. Жили счастливо, в согласии и достатке, ибо вышел Лев Николаевич в отставку с полным пенсионом, да к тому же, как командор Ордена святого Иоанна Иерусалимского, получал он еще и годовой доход в 6 тысяч рублей серебром.

От брака с Екатериной Петровной было у Льва Николаевича четверо детей: Петр, Анастасия, Наталья и Софья.

Петр умер холостым, и эта ветвь фамилии Энгельгардтов потерялась и перетекла в роды Боратынских, Путят и Тютчевых. Анастасия Львовна, девушка весьма «любезная, умная и добрая, но не элегиаческая, - писал о ней Петр Вяземский Александру Пушкину, - по наружности», вышла в 1826 году за поэта Евгения Боратынского, сделав тем самым своего отца тестем знаменитого поэта.

Софья Львовна сделала себе, как говорили «в свете» еще лучшую партию: она вышла замуж за Николая Васильевича Путяту и скоро стала госпожой «тайной советницей». Сестры квартировали в Санкт-Петербурге и Москве, а Лев Николаевич приобрел в Казани деревянный дом на Грузинской улице с большим фруктовым садом, выходящим одной стороной на нынешнюю улицу Муштари, а другой – на Большую Красную. В этом доме останавливался в сентябре 1833 года Александр Сергеевич Пушкин, будучи в Казани.

.

В 1806 году, после разрыва дипломатических отношений с Францией и обнародованием Манифеста императора Александра Павловича о призыве в милицию – земское ополченческое войско – Лев Николаевич избирается казанским дворянством в губернские милицейские начальники. Уже через год усердие его на этом поприще отмечает главнокомандующий Седьмой областью Земского милицейского войска (куда входила Казанская губерния) генерал-лейтенант князь Юрий Долгорукий, а император Александр объявляет свое «Монаршее благоволение» всему «казанскому городскому обществу за разные пожертвования для милиции и усердие при вооружении ее». За деятельное и длительное (в течение целых 25 лет) нахождение на посту шефа казанской милиции и формирование милицейского иррегулярного батальона Энгельгардт был награжден орденом святой Анны 2-й степени, украшенный алмазами.

Еще живя в Казани, Лев Николаевич стал писать свои «Записки» – весьма интересный ныне документ, характеризующий целых три несхожие между собой эпохи: Екатерининскую, Павловскую и Александровскую.

Продолжал он работу над воспоминаниями и в своих имениях в Смоленской губернии, где жил последние годы. Он умер 4 ноября 1836 года, 70 лет от роду, оставшись в памяти потомков, благодаря воспоминаниям о нем Сергея Аксакова (часто сиживавшего еще ребенком у Льва Николаевича на коленях), эдаким красавцем чудо-богатырем, служившем под началом славных полководцев России Румянцева и Суворова.

pro
Леонид Девятых

Знакомец Пушкина
Тесть Боратынского и прочая, прочая, прочая...

Вам необходимо или зарегистрироваться, чтобы оставлять комментарии
выбор читателя

Выбор читателя

16+